А пока что одежда молодых людей может влиять — на что бы вы думали? — на ту же статистику. И вот как это происходит.

Социологический опрос «неформальщиков» в Ленинграде мне помогали проводить ребята из обкома комсомола. «Металлисты» с любопытством и готовностью заполняли анкеты. Беседа затянулась: обе «высокие стороны» оказались интересны друг другу, и разговоры продолжились уже в метро по пути домой. На станции «Площадь Восстания» группу из четырех человек: инструктора ЦK ВЛКСМ Владимира Ульянова, инструктора Василеостровского РК ВЛКСМ Александра Кострикина — при галстуках, а двух «металлистов» — при цепях, заметил дежурный милиционер и в категоричной форме предложил им продолжить беседу в ближайшем отделении милиции. Так что одну из анкет, заполнявшуюся уже там, мне передали в качестве сувенира.

Зададимся вопросом: как формируется статистика «постановки на учет», которая нередко существенно заземляет все наши разговоры об увлечениях молодежи? Насколько она свободна от субъективизма инспектора, оценивающего одежду, прически, манеры и нравы молодых людей? Кажется, давно уже договорились не мерить линейкой ширину брюк и длину волос, но оказалось, что сменился лишь объект специального разбирательства: теперь это «петушки» на голове и металлическая экипировка.

Патент на новизну

Спору нет, профилактика правонарушений среди подростков остро необходима. И работы здесь непочатый край. Сомнительна лишь сама процедура сведения проблемы неформальных объединений к вопросам группового, «отклоняющегося» поведения. Не думаю, что многочисленные «тусовки» («сборища» на языке старшего поколения) около метро, на проспектах или в парках служат примерами качественно новых явлений в молодежной среде. Они-то скорее традиционны (как, впрочем, и более опасные околопреступные группы). Кто из нас, взрослых, не прошел через такие ершистые компании? И ничего, благополучно выросли из них, обогатившись не только сленгом и манерами, но нередко и друзьями на всю жизнь.

Так в чем же социальное содержание множащихся неформальных объединений молодежи? Что нового вносят они в наше общество? Жажду деятельности? Да, да, не потребления, а созидающей деятельности, производства.

Нам предстоит разрушить еще один штамп, внедрившийся в общественное мнение: привычку корить молодых потребительством и инфантилизмом, за которыми в действительности скрываются процессы вытеснения молодежи на периферию общественных отношений (в сферу досуга, спорта, развлечений)...

Ну что ж, растянутые сроки обучения, неразумные возрастные ограничения при приеме на работу, энергия возраста и здоровья, житейская неопытность — все это делает досуг весьма значимой сферой социализации молодежи. Ориентации на потребительство тоже не обошли многих юношей и девушек. Однако типологический анализ возникающих молодежных объединений (и в сфере досуга в том числе) показывает: большинство их настроены (порой весьма нетерпеливо) на то, чтобы что-то сделать, создать, разработать, изобрести, вмешаться, участвовать, поразить!

Даже члены фан-групп проявляют завидную предприимчивость в организационной работе вокруг своих кумиров, обеспечивая им рекламу, информационное обслуживание, связи с прессой, публикой и культурными учреждениями. Как-то не вяжется называть эти «импресарио-коллективы» потребителями. Иной раз и пожалеешь, что наши симфонические оркестры и классические квартеты не имеют своих фан-клубов в условиях позорно устаревшей рекламы «высокой» музыки.

Показательно, что в названиях едва ли не 80 процентов самодеятельных молодежных объединений встречаются слова «экспериментальное» или «творческое». В Ленинграде, например, сейчас существует множество «творческих групп, клубов и ассоциаций», «экспериментальных лабораторий и товариществ», «музыкально-театральных и литературных студий», «инициативных групп, комиссий и бюро». Попадаются словосочетания, свидетельствующие о том, что фантазия в изобретении имен у нас еще не оскудела: «Комитет по извлечению звуков из различного рода инструментов», «Театр-студия на подоконнике», «Клуб удивительных игр». «Бюро экологических разработок», «Центральная комиссия по аномальным явлениям окружающей среды», «Телефонный эфир» и т. п.

Все они существенно отличаются по численности состава (от 15 — 20 человек в объединении до 300), целям, программам, средствам и методам работы. Однако при всем том в деятельности молодежных объединений есть то общее, что и придает ей социально значимый смысл.

Все они возникают, как правило, на границах различных отраслей общественного производства, ведомств, то есть там, где назрели острые социальные проблемы, а «официальные» организованные формы их решения либо безнадежно устарели, неэффективны, либо еще не созданы вовсе. Стихийно возникающие самодеятельные объединения молодежи, по существу, занимают зоны слабых социальных контактов, создают новые типы социальных связей между людьми и в целом расширяют возможности всего нашего общества.

Именно такова функция молодежных инициатив в области защиты окружающей среды, охраны памятников истории и культуры, синтеза различных жанров искусства, культуротворческой деятельности, социальной взаимопомощи и общения. Есть ли тому подтверждения? Есть и, надеюсь, умножатся, если мы откажемся от еще одной типичной предвзятости: считать «стихийное» синонимом чего-то по меньшей мере сомнительного, аморфного и болезненного. А ведь стихийно развивавшаяся (не предумышленная, не запланированная!) социальная активность молодежи, направленная (при всех ее издержках) на конструктивное вмешательство в общественную жизнь, свидетельствует как раз о зрелости социалистических общественных отношений, их способности к саморазвитию.

Слово берут непрофессионалы

Наивно считать «непрофессионализм» большинства молодежных объединений в вопросах экологии, культуры социального устройства и т. д. показателем их «ущербности». Поиск правды не может быть привилегией «профессионалов».

Мы все недавно с напряжением следили за острой дискуссией вокруг судьбы северных рек. Общественная инициатива старшего поколения, прежде всего наших писателей, стала для молодежи уроком действенности общественного мнения, выступившего против технократических амбиций.

А как быть с судьбой отечественной архитектуры, нашей исторической памятью, стилем и образом жизни, организацией социальной взаимопомощи? Тогда почему бы молодежной инициативе не превратиться в экспериментальный плацдарм, на котором проходят испытания новые способы организации общественных отношений? Не будем забывать, что испытания эти ведутся в жестких условиях прямой проверки их на эффективность, целесообразность, гуманистичность и демократизм. Надуманное, искусственное и анемичное «стихийно» не выживает...

В 1986 году в Ленинграде заявила о себе группа «Спасения памятников истории и культуры». Ее удалось определить под крышу центра творческой инициативы Дома культуры имени Ильича, в который, помимо нее, вошли: «Бюро экологических разработок», ансамбль политической песни «Грандола» и театр пантомимы «Арлекин». В актив группы «Спасения» входят 22 человека: молодые архитекторы, реставраторы, инженеры, историки, студенты университета и инженерно-строительного института. Группа «Спасения» оказалась способной мобилизовать общественное мнение в защиту памятных мест, связанных с жизнью и творчеством Ф. М. Достоевского, организованно отметить лицейскую годовщину (19 октября 1986 г.) митингом в защиту дома Дельвига и добиться отмены запланированного решения о его сносе.

Но вот возникла сложная ситуация в самом центре города в связи с реконструкцией гостиничного комплекса «Астория» на Исаакиевской площади. Был осуществлен снос одного из принадлежащих ему зданий — бывшей гостиницы «Англетер», в которой трагически оборвалась жизнь С. Есенина. Фасад этого дома будет восстановлен по старому проекту. События, разыгравшиеся на площади 17 — 21 марта 1987 года, свидетельствуют, на мой взгляд, о том, как нелегко нам еще добиваться оперативного взаимодействия общественных организаций и государственных учреждений: группа «Спасения» и поддерживающая ее молодежь, протестуя против ее сноса, прибегали, по сути, к устаревшим демагогическим средствам, а работникам горисполкома не удалось немедленно (!) привлечь печать и телевидение для разъяснения положения дел. Посреднические действия комсомола также не увенчались успехом. И в результате мы все понесли поражение... и продвинулись вперед! Вперед — в приобретении нового социального опыта, в проверке жизнеспособности новых «социальных технологий», по которым осуществляется принятие управленческих решений.

Как оценить подобные ситуации в развитии движения неформальных объединений? Как позитивные или негативные? Боюсь, что для ответа нам не хватит двух этих красок и никакая статистика не поможет. Надо думать. И не лишать этой приятной обязанности ни одну из конфликтующих (или сотрудничающих?) сторон.

Стандарты и «штандарты»

Непросто складываются дела и у объединений политической направленности. Не изжиты еще попытки «отчислить» из молодежных политических клубов всех «некомпетентных», «нестандартных», «примазавшихся».

Научно-исследовательский центр ВКШ при ЦК ВЛКСМ провел «круглый стол» по самодеятельным объединениям молодежи. Об интересном опыте агитационно-пропагандистской работы клуба «Планета» рассказывал преподаватель из Оренбурга О. А. Свиридов. Но вот что настораживает: для вступающих в этот клуб ребят введен экзамен, проверка, так сказать, профессиональной компетентности. Конечно, в определенных случаях это может быть и оправданно. Но жизнь уже со всей убедительностью показала, что таким путем мы политическую культуру молодежи не повысим. Реанимируя отжившие формы массово-политической работы с молодежью, мы рискуем оттолкнуть от себя, большую часть «непросвещенных» юношей и девушек.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.