Три года назад мы тащили с Юрой осадкомер к подножию Хан-Тенгри. Прибор — сто шестьдесят килограммов. Высота — что-то около пяти тысяч метров. Из носа и ушей течет кровь, губы, щеки опалены немилосердным горным солнцем, руки в ссадинах и ранах. Юра, втиснувшись в лямки, похожие на те, что применяют грузчики при переноске роялей, упрямо карабкается по скале, отвесной, как крепостная стена. Шея его вздулась от напряжения. Уже нет сил тянуть вверх громаду прибора. Но Юра упрям. Он так же упрямо оканчивал университет после армии, упрямо просился в трудные походы, упрямо, через каждые три часа в течение всей длинной здешней зимы проводил замеры на снежных лотках, мечтая написать диссертацию о лавинах, о методике исследований, о будущем этой работы, которая, несомненно, станет когда-нибудь проще и легче, чем сейчас.

...Вот и домик высотной лаборатории. По бревнышку, по дощечке сюда, на загривок хребта, поднимали его Боря Ржевский и Миша Прохоров. Домик тесен и выстужен. Спальные мешки покрыла изморозь, оставленный в миске хлеб заледенел, в щель двери надуло снегу, он лег сугробиком.

Мы выметаем снег, зажигаем примус, растапливаем печку... Слава берет термометры, коробки метелемера и уходит к лотку — к месту, где скапливаются снега. Он роет лунку, рассекая снежную толщу, и в темноватой, сыпучей кладке слоев узнает о тех закономерностях, которые вызывают лавины. С лотка хорошо видно место, куда нацелились снега, — коробочка портала, лента дороги с медленно ползущими грузовиками и автобусами. Через три часа, через шесть, через девять Слава будет повторять замеры. Он сверит показания, выведет искомую будущего обвала. Если окажется нужно, то ребята внизу подложат под брюхо снегов взрывчатку и спустят их раньше, чем, накопив достаточно силы, они двинутся сами, чтобы смести портал и дорогу.

В домике становится тепло. Исчезает иней. Мы снимаем куртки и шерстяные фуфайки. Теперь жить можно. Домик объят тишиной. Только постанывает ветер, шуршит поземка. В быстро темнеющем небе загораются желтые звезды. В этот миг кажется, что величие гор можно объяснить тем, что природа сама задумала сделать их памятником, как древние египтяне — пирамиду Хеопса. И ничто уже не тревожит: ни сапоги с оторванной подошвой, ни лавины, ни брезентовые неуклюжие крепления.

На Тюя-Ашу зажигаются огоньки. Ребята, которые живут в горах и обо всех событиях узнают только по радио, наверное, ищут сейчас волну «Последних известий». Южную станцию закрывает от нас гора. Мы видим лишь бегущие светлячки автомобильных фар на дороге. Эти огоньки связывают нас с остальным миром и рассказывают о том, что жизнь внизу идет своим чередом.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.