Панфиловна встретила Наташу ласково, порадовалась: - До чего с родителем покойным схожа: и волос тот же кудрявый и губы, чисто сковородник!

Наташа вспомнила тонко очерченное, быстроглазое лицо отца и довольно улыбнулась.

Потом Панфиловна повела её показывать своё хозяйство. В первом же сарае эта не по годам быстрая старушка подхватила на руки маленького поросёнка, покрытого ещё шелковистыми волосками, и поднесла его Наташе:

- Ты погляди на эту озорницу - одной длины сколько! Не чета вон тем кургузым.

Клавка, скоблившая деревянный настил, обтёрла руки о бока, подправила под косынку прядки белесых волос и, пользуясь удобным случаем посудачить, сказала, отдуваясь:

- Который день они покою лишились - всё разглядают свинку. Уж и гака, и сака, и он яка...

- Так ведь весёленькая, смотреть радостно! - будто извиняясь, отозвалась Панфиловна. - Нешто дарма её Игруньей назвала?

Обязанности Наташи оказались несложными, только очень досаждали старые племенные матки: то ногу отдавят, то грязным боком по юбке мазнут - так бы и огрела их чем попало! А Панфиловна разговаривала с ними ласково:

- Вот мы кабачком подзаправимся. Нет, нет... Сами съедим, никому не дадим...

И круглозадые чушки поднимали из корыта оранжевые от тыквы морды и доверчиво отзывались: «Хо... хо...»

К Наташе у них было совсем другое отношение: чуть покажется с пойлом, прямо ведро вышибают из рук, а замахнётся на них, ещё и огрызнутся.

Поросята были куда приятнее. Наташе нравилось рано-рано утром выскочить босиком во двор и, вздохнув полной грудью, вприпрыжку кинуться по сизой росистой траве к свинарнику, розовому от зари. А оттуда уже несётся, бывало, требовательный, настойчивый зов проголодавшихся за ночь отъёмышей. Едва Наташа отодвигала засов, как они, будто белые тугие мячики, гурьбой выкатывались из дверей, мигом опустошали кормушки, а потом принимались драться и играть, да так забавно, что можно было часами любоваться их вознёй. Наташа забывалась, играя с ними. Два раза «прорабатывали» за это Наташу на общем собрании, да ещё Сеня, секретарь комсомольского комитета, совестил добрый час и отобрал недочитанную книгу.

Иной раз Наташе даже и в кино сходить было некогда. Кинопередвижка приезжала летом почти каждую неделю. Часа за два до сеанса кто-нибудь из ребятишек начинал названивать в рельс, повешенный на сухом тополе возле правления колхоза. По этому сигналу Игрунья сразу бросалась к корыту: заприметила, видно, что в такие дни кормёжка бывала раньше срока.

Наташа отчаянно завидовала своим товаркам, жившим в посёлке: каждый вечер они собирались в клубе, пели, веселились, а она всё своё свободное время коротала вдвоём с Панфиловной. От бабушки Дарьи и то можно было узнать все колхозные новости - и в чьём звене озимка «на Героя тянет», и к кому перекинулся теперь эмтээсовский шофёр

Прошка, безуспешно скативший Наташу прошлым маем. А Панфиловна ничем не интересовалась, кроме своих чушек. Подопрёт тонкой, как куриная лапка, рукой острый подбородок и начнёт:

- Каждого поросёнка готова с ложки кормить. Только вот как на убой сдавать, - прямо сердце от тоски зайдётся.

- А я их жареных больше уважаю, - хихикнув, перебивает забежавшая на огонёк Клавка.

- Нечего насмешки строить! - обижается Панфиловна.

А Наташа, хотя и не разделяла восторгов влюблённой в свою ферму заведующей, всё же неприязненно косилась на Клавку.

С наступлением вечера Наташа нетерпеливо ждала той минуты, когда Панфиловна наконец ляжет спать. Тогда, прикрутив в лампе фитиль, чтобы керосина хватило за полночь, она ложилась грудью на стол, открывала книгу, и мечты уносили её далеко-далеко. «А я тут истребляю креолином свиных вшей!» - с горечью думала Наташа, задувая давно мигающую от нагара лампочку. Наутро Наташа хмуро принималась за работу, весь день всё путала и даже не поворачивала головы на возмущённые возгласы Панфиловны.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.