За рассказом мы дошли с Орининым незаметно до большой площади и, простившись, пошли восвояси. В том, что он рассказал мне, я не сомневался ничуть. Но как - то с непривычки не верилось.

На другой день с самой утренней рани я помчался на завод к Насте.

Она стояла у своего станка в свежем голубом халате и обеими руками управляла сложным барабаном, вытачивающим хитрый какой - то винт. И на ее лице, широком и освещенном, как поле, гуляла светлая сосредоточенность. Я спросил ее - правда ли то, что мне рассказал Оринин, и почему не хочет она заявить хотя бы в свою ячейку о несносном своем жилье. Я знал, что сама она к нуждам других относится больше чем по - товарищески. Почему ж и самой не придти за помощью в свою ячейку.

- Вот еще! - горячо выпалила мне Настя. - Стану я беспокоить ячейку такими пустяками. Ведь для того мы и комсомолки, чтобы...

Она не договорила. К нам подошел Житухин. Настя строго и почти с ужасом взглядом дала мне понять, чтоб я не выпалил содержание разговора ему.

После ухода Житухина я снова завел разговор с Настей о совершенной недопустимости сожительства. Из наблюдений в жизни я знал, что такое упорство и пренебрежение к себе могли кончиться для Насти весьма печально. Хорошо, что в общественном отношении все идет складно. Но кто может ручаться, что какой - нибудь бюрократ - инструктор возьмет и предложит ее отстранить от заводского организаторства. К одной беде явится другая, и... самоубийство готово. Так нервы и воля, взвинченные до последнего предела, обеспечат быстрый упадок сил и жестокую реакцию.

Пока Настя работала, я опять говорил с Житухиным. Конечно, он и не подозревал никогда, что у Насти могут быть такие непорядки и передряги в личной жизни. Да и предположить было трудно. Тем более, что Житухин знал про тесные общения Насти с подругами - комсомолками, которые живут на зимних дачах вокруг Москвы, почти одни. А когда я обещал ему сам принять участие в разрешении Настиного жилищного вопроса, Житухин решительным образом отстранил это мое предложение:

- Да мы ее, золотую голову нашу, сами устроим! Да разве можно допустить, чтобы Настя... наша Настя... водительница наша, жила с проституткой!

Мне показалось, что он в ярости и гневе на самого себя оторвет от пола свой крепко привинченный станок и размозжит им голову первому встречному, который посмеет сказать хоть какое - нибудь не милое слово Насте. Ему было неловко и передо мной. Ведь это он аттестовал мне ее сначала, как образец комсомольского благополучия на заводе. А «а, деле оказалась наоборот. Выяснилось полное незнание ячейкой вопиющих недостатков в личной жизни комсомольцев, хотя бы и таких передовых, как Настя.

А когда через несколько дней я встретился с Настей, она на мой вопрос: «там ли живешь?» - на ходу обронила весело:

- Уж комиссия давно была. Материалов набралось, как следует. Вот как пошло: и за домашнюю жизнь взялись.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.