... — Нет, если бы тогда, в середине 70-х, я бы мог рассчитывать поиграть после тридцати в каком-нибудь зарубежном клубе, я бы выкладывался, я бы себя в узде держал... А так... Из сборной я в двадцать пять окончательно вывалился, знал, что больше не возьмут. «Калев» наш таллиннский до призовых мест дотянуться объективно не мог, но и из высшей лиги не выпадал — золотая, словом, во всем середина. А это не слишком-то стимулирует. Так я потихоньку и закончил, не доиграв и до тридцати.

Анатолий Крикун, экс-чемпион Европы по баскетболу и олимпийский призер, теоретизирует. Какие зарубежные контракты в 70-х? Откуда им взяться? Правда, лет пять назад не только болельщики, но даже специалисты были порядком шокированы, когда узнали, что не высшего всесоюзного класса футболист из ленинградского «Зенита» Анатолий Зинченко в эти самые 70-е целых три сезона тайком-молчком провел в венском «Рапиде», самом что ни на есть профессиональном клубе. Тот первый в отечественной истории профессиональный контракт окутан туманом и по сей день — наше прошлое умеет беречь свои тайны. Но когда три года назад из «Торпедо» отправился в тот же «Рапид» Сергей Шавло, эпоха гласности в нашем спорте уже наступала.

Вслед за первыми ласточками и другие стали вылетать из родных гнезд целыми стаями — да здравствует коммерция на спортивном фронте! И сегодня уже трудно посчитать, сколько же «наших» играет за границей. Гораздо легче выяснить, на каких условиях они это делают. «Я был бы совсем не против поиграть в Америке, но только не на тех условиях, которые предлагаются советским спортсменам советскими чиновниками при заключении контракта профессионального игрока».

Такое заявление сделал в печати накануне сеульской Олимпиады Шарунас Марчюленис, один из премьеров нашей баскетбольной команды. И выразил он этими словами, бесспорно, не только свои мысли. Ибо с первой же тренировки в составе своего нового клуба наши игроки знакомятся со своеобразной теорией относительности — приглашенные в эти команды отнюдь не на последние роли, реальную плату они относительно новых партнеров получают многократно меньшую. Но вот относительно работающих за рубежом советских специалистов спортсмены находятся не в столь неравных материальных условиях.

В прошлом году нашу общественность, и не только спортивную, всколыхнул контракт футболиста киевского «Динамо» и сборной страны Александра Заварова со знаменитым итальянским «Ювентусом». Причем не столько сам факт подписания контракта, сколько его невиданно-неслыханная сумма — 5 000 000 долларов! Пять миллионов — и что же, все футболисту?

Два миллиона, как известно, пошли бывшему клубу Заварова, еще два — Госкомспорту СССР (так его сотрудники оценили свои посреднические услуги), а один, по логике, должен был достаться самому игроку — имеет право человек получить пятую часть предложенной за него суммы, сколь бы высокой она ни была? Иметь-то, может, и имеет, но это по нашей с вами логике. А Заварова за границу отправляли не мы, а люди, не допускающие даже мысли о том, что какой-то там футболист будет получать в несколько раз больше сотрудников посольства. И за что — подумаешь, мяч по стриженой лужайке каждый день покатать выходит! В Италии!!! Хватит ему и тысячи долларов в месяц. За глаза хватит. Это был не первый случай, когда отечественные чиновники выиграли битву за свой престиж, а Заваров из одного из номинально самых дорогих игроков итальянской лиги стал самым низкооплачиваемым. В утешение ему осталась все та же теория относительности.

Вот и Марчюленис не хотел получать унизительные пять процентов со своего контракта. И открыто заявил об этом. По прошествии некоторого времени ему дал пространную отповедь в печати один из ученых Литвы, заявивший, что спортсмены окончательно заелись, баснословные свои барыши в Союзе уже и считать не желают, только заграницу им теперь подавай, да на каких еще условиях! А он вот много лет уже в очереди на мебель стоит, и никакого там движения не наблюдается. Так где же она, справедливость?

Мнения в республике тогда разделились. Кто-то взял сторону спортсмена, кто-то — ученого. Первые твердили, что раз человек может принести государству многие и многие тысячи столь необходимой ему сейчас валюты, надо воспользоваться такой подвернувшейся удачной возможностью, но не работая при этом почти целиком на «дядю» — хватит, сгинули уже долгие времена «нашего, самого голого в мире энтузиазма». Вторые с ними не соглашались — почему кому-то и там, и здесь хорошо должно быть, а кому-то десятилетиями за его квалифицированный труд не доплачивают. Он. ученый, может, и за границей-то никогда не был!

Никита Михалков как-то сказал, что если в нашем обществе не получается обеспечить чем-либо всех, то неохваченные будут довольны уже тем, если у остальных этой самой обеспеченности поубавится. Психология «уж я-то там за эти тыщи мячик и в кольцо бы позабрасывал, и в ворота позабивал, ни разу не смазал, будьте уверены» родом как раз оттуда, из недр пресловутой уравниловки. Если я чего-то не имею, давай всех ставь на мою доску, если я чего-то добился, то как же это кто-то будет получать еще больше меня?! Да и за что, опять же!

— С командами, в которых я играл, за границу выезжали, сколько я помню, руководители всех возможных рангов, — рассказывает Марчюленис. — И большинство из них почему-то предпочитало пить, например, воду из-под крана, хотя бутылка кока-колы всегда стоила в барах отелей, где мы останавливались, сущие копейки — ящиками можно было покупать. И при этом все время косились на нас — куда и как мы тратим свою валюту. Честно, между прочим, заработанную, неворованную. Я их вовсе не осуждаю — каждому, как известно, свое, но рассказы про «наших за границей» давно уже стали притчей во языцех. Но почему они-то сами так любят при каждом удобном случае осуждать других? Почему в Союзе только и слышишь от них такие правильные патриотические речи на каждом шагу, а за рубежом все оборачивается совершенно не связанными со словами поступками? И почему во мне, всеми правдами и неправдами ограничивая сумму выплаты от моего же контракта, они так хотят видеть себе подобного?

Не знаю, известно ли вам, что на Западе существует строгий, до мельчайших подробностей определенный статус профессионального спортсмена. Согласно ему, он не может появляться в дешевых магазинах, в плохих ресторанах или останавливаться в отелях «третьей наценочной категории». Такие его действия подрывают престиж команды, за которую он играет и хозяева которой платят ему несколько прожиточных минимумов (а «звездам» — и максимумов). Неплохо, наверное, развернулся бы в Италии Заваров на свои миллионы. Или наши теннисисты, получающие — опять же большей частью номинально — свои тысячи, перестали бы наконец посылать врачей и массажистов в сосисочные за углом и выкраивать из своих суточных деньги на перетяжку струн ракетки. Но пока их имидж не слишком-то соответствует их профессионализму, пока они самые что ни на есть типичные «наши за границей», с той только разницей, что черев их руки проходят громадные суммы, оседающие затем где-то в чиновничьих кабинетах.

— Да скажи мне, что часть заработанных мной средств пойдет, к примеру, на строительство в Вильнюсе Дворца детского спорта, разве стану я «зажиматься»? — пытается по-прибалтийски хладнокровно рассуждать Марчюленис. — Но только чтобы Дворец этот действительно построили, и я бы его увидел. Хватит этих нескончаемых абстрактных жертв «на расширение, на дальнейшее развитие массового спорта». Где оно, расширение, и где развитие — кто его видел? Кто-то опасался, что Марчюленис начнет получать больше его, не обладая при этом всеми необходимыми атрибутами — секретаршей, кабинетом, «персоналкой». Мир тогда перевернется! Все наши представления о том, кому положено у нас жить хорошо, станут с ног на голову. То, что я сам, добровольно всегда готов что-то отдавать — в разумных, естественно, пределах, — в расчет не принимается. Логика проста: черт с ней, с этой валютой, лишь бы он больше меня не получил. У меня, оказывается, свое, строго определенное место в расписанной снизу доверху жизненной иерархии, и выше его прыгать и думать не смей!

Престиж страны волнует чиновников куда меньше собственного. Разве есть дело какому-нибудь минфиновцу до вынужденного хождения наших спортивных звезд по магазинам уцененных товаров? Да он бы на Западе с этими деньгами... Ан нет, должен сидеть тут. чужие контракты просчитывать. Скинемка еще процент «на руки» — глядишь, и небо московское за окном поголубело...

Хозяева иностранных клубов уже в достаточной степени ознакомились с ситуацией, в которую попадают приезжающие к ним играть «наши», и вынуждены ломать голову над дополнительными затратами, контрактом не предусмотренными. Им ли объяснять, насколько разной будет отдача от игрока, получающего за матч, скажем, тысячу долларов или десять, но не тысяч, а просто десять. И в ход идут различные подарки, кредиты, открытые счета в магазинах. Наши чиновники здесь, узнавая об этом, испытывают двойственные чувства — с одной стороны, соотечественники не питаются там одними дешевыми апельсинами с базара (а бывает и так, если верить нашей выдающейся баскетболистке Ульяне Семеновой), а с другой — и здесь, глядите-ка, приспособились. Чего бы такого им еще срезать...

Много ругают в этой связи Госкомспорт. И частью — вполне справедливо. Но непосредственно зарубежными контрактами занимается у нас другая организация — «Совинтерспорт». На сегодняшний день она действует по следующему примерно принципу: за игрока такого-то из такой-то страны нам предлагают такую-то сумму. (Нужна вам валюта — нате, берите.) «Совинтерспорт» делает вид, что задумывается, и затем в десяти случаях из десяти объявляет: мало. (У капиталистов этих денег — куры не клюют, мыто знаем, а они гроши предлагают, объегорить нас хотят, за простаков держат. Да не на таких напали!) 'Мы десятилетиями считали (и писали), что мастерство товаром не является, и теперь вот, когда вынудили нас признать обратное, понятия не имеем, даже приблизительно, во что может оцениваться на мировом спортивном рынке тот или иной наш отечественный мастер. Кто-то когда-то пустил слух, что с первыми контрактами мы изрядно продешевили (а поди проверь, если нет в стране таких специалистов, ни одного нет!), и теперь вот мы с ходу заявляем всем, пытающимся, по нашему твердокаменному убеждению, нагреть на нас руки — мало! Давай валюту, больше валюты давай!

Капиталисты, как известно, люди деловые. Но еще и компетентные в этих самых делах. И когда за какого-нибудь не высшей марки баскетболиста заламываются такие суммы, что с лихвой хватило бы приобрести двух Сабонисов, они лишь в недоумении разводят руками. (А мы-то слышали, будто с вами партнерствовать можно. Нет, ребята, и своих, и чужих обирать — это, знаете ли, слишком.)

Если уж мы не умеем собирать валюту, то куда нам до умения ею распоряжаться. По заверениям ее «приемщиков», значительная часть идет на улучшение массового спорта. Как там Марчюленис-то говорил?.. Да нет, кто-то это «расширение», оказывается, видел. К сказке Андерсена ведь тоже можно относиться по-разному. Или встать на сторону мальчика и сказать правду, или — строго по ранжиру — втиснуться в свиту короля и восхищаться его платьем. Но. сегодня сторонниками блеска и красоты наряда Его Величества народного спорта остаются, пожалуй, лишь номенклатурные работники, отнюдь не мнимые одежды которых сшиты как раз на те самые средства.

Тогда, может быть, большой спорт что-нибудь выигрывает? Давайте посмотрим.

Посмотрим, к примеру, на всесоюзный баскетбольный чемпионат. Как вам это зрелище без отправившихся или отправляющихся за рубеж Сабониса, Волкова, Марчюлениса, Белостенного, Куртинайтиса, Тараканова, Хомичюса, Эндена? Не пресновато ли? Нам все талдычат, что вся политика этого самого большого спорта исходит прежде всего из зрительских интересов — так где же,- простите, в этом случае наши с вами запросы? На каком месте?

Весь цивилизованный спортивный мир давно уже встал на путь экспорта-импорта игроков. Нам объясняют, что до второй половины мы еще не доросли. Но из объяснений, как принято говорить в таких случаях, шубу не сошьешь. Тем паче — из невразумительных объяснений.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.