Стенограмма отчета по клубу «Красные крылья мировой революции»
Товарищи! Я скажу немного. Я скажу только, что, несмотря на все преграды и препятствия, мы неустанно ремонтировали клуб, мы неустанно улучшали его внешность и его внутренность. Вот вам краткий список одного только ремонта стен клуба:
В 1921 году была содрана рогожа времен военного коммунизма и заменена масляной краской революционного оттенка, но с прибавкой желтоватых тонов нэпа. В 1922 г., в виду желания придать клубу больше уюта, масляная краска заменена обоями (голубые с птичками).
В 1924 г., в углях привлечения в клуб взрослых рабочих, стены клуба приняли более привычный для взрослых рабочих вид (цвета пивной бутылки).
Наконец, в текущем 1925 году, мы революционной рукой самодеятельного кружка ИЗО разукрасили эти стены живописными лозунгами и пейзажами из жизни народов Востока, Запада и прочих стонущих стран.
Товарищи! Итак, сами стены кричат о той работе, которую мы проделали в клубе. Я кончил.
Я буду говорить от имени искусства, которое пришло в моем лице служить революции.
Как я служил?
Разве вы забыли революционные пьесы, написанные мною самим? Кто из вас не помнит тех жутких белогвардейцев, которые прекращали выпивку, чтобы насиловать, и прекращали насилие, чтобы расстреливать, которые все это прекращали в последнем акте, когда их арестовал хор - кружок, певший «Интернационал». А разве мог изгладиться из вашей памяти т. Попов, изображавший призрак, бродивший по Европе, к которому я обращался со словами:
«Скажи мне призрак вещий мой,
В какой стране ты зародился,
Твой лик я вижу в вышине.
Такой прекрасный, страшный прямо».
Не правда - ли, это был незабываемый миг? И таких мигов было мною дано вам много.
Я, ребятки, о плевательницах и об этих, как их, прости господи... об урнах... И что, ведь, за народ этакий пошел! Вот, скажем, наставили этих плевательниц или урнов этих самых. Ну, и что - ж вы думаете? Плюют в них? Окурки, может, в них кидают? Как же! Не такой тебе народ теперь, чтобы в плевательницу плевать. Нет, вот ежели на паркетный пол, да не самую середину, или вот, скажем, на простенок какой - нибудь симпатичный - это, вот, он плюнет, с полным удовольствием, харкнет во всю пасть. Я вон анадысь шелуху подсолнечную у Энгельса из носу выковырнул. Это что же вам Энгельсов нос - урна какая, что - ли?
Или вот, скажем, о мебели. Уж я и не знаю, ребятки, из каких таких кирпичей у вас задницы сделаны.
Только пружины на диване шпагатом свяжешь, только новые заплаты чуть не проволокой пришьешь, глядишь, опять как Мамой ночевал. Или вот тоже - лампочки электрические. То есть так их прут, что никаких возможностей нет. Целый вечер по всему клубу носишься, как чумовой, все следишь. Нет, все - таки одну - другую слимонят. Или уборная... Ну да всего не переговоришь! А только подаваться я от вас думаю. Лета мои уж не такие, чтобы в клубе комсомольском сторожем служить.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.