— Из яслей ее выгнали, — сказала Шишкина, — по возрасту. А в детский сад еще путевки нету. Второй день дома сидит.
Лилька поддакнула:
— Ужас!
Она сказала это так, как будто всю жизнь знала, что у Шишкиной дочка и как будто периодически обсуждала с ней трудности детского воспитания. Потом без всякого перехода Лилька начала рассказывать про новую венгерскую центрифугу. На крышке у нее выгравировано: «С открытым крышком работать очень строго запрещен!»
Шишкина засмеялась, и у нас отлегло от сердца. И я подумала: «Что бы я делала без Лильки?»
Мы пили чай с тортом «Сюрприз», который по дороге купили для Шишкиной, и Ольга Алексеевна сидела с нами за столом и грызла яблоко. Говорили о всякой ерунде, и Ольга Алексеевна, оказывается, здорово умела разговаривать. Это было удивительно. Раньше мне казалось, что так разговаривают совсем большие дети, ну, лет шести. А такие маленькие — дай бог, если они говорят «агу» или «мама».
Она сказала:
— А я один раз тоже болела, и к нам ходила тетя доктор и колола мне попку. У меня голова болела, а она мне попку лечила — почему?
Шишкина вздохнула:
— Хорошо еще, я незаразная, а то что бы я с ней делала? Сердце... Наверное, скоро встану.
Но, видно, ей было совсем неважно. Она говорила, задыхаясь, одышка переходила в долгий кашель, который валил ее на подушку, а она все время хотела сесть и стискивала побелевшими пальцами одеяло. Поэтому мы с Лилькой старались побольше говорить сами.
Я рассказывала о последнем докладе Рябинина в Политехническом, когда услышала, что Лилька, улучив момент, спрашивает:
— Оля, а где папа?
Я запнулась, забыв, о чем говорила. В тишине Олин ответ прозвучал громко и безмятежно:
— А папы нет.
В лице Шишкиной ничего не изменилось.
— Оля, — сказала она, — пойди к тете Клаве, она тебя умоет. Спать пора.
Мы придвинули Олину кроватку поближе к Шишкиной и сидели молча, пока Оля засыпала. Постепенно пряменькие ресницы перестали вздрагивать и неподвижно легли на розовую щеку. Щека была тугая и теплая, мне очень хотелось просунуть руку между прутьями кроватки и пощупать, какая она тугая и теплая. Но я только осторожно потрогала одеяло.
Шишкина сказала:
— Вы идите, а то пока доберетесь... Соседка запирала за нами дверь.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.