Первой заволновалась формовщица Лида Никулина - бойкая белокурая девушка.

- Нет, ты скажи, стахановка я или нет? Двухсотница я или нет? Почему мне в рапорт меньше выработанного записывают? - говорила она мастеру, размахивая руками.

Мастер вначале отшучивался, а под конец сказал:

- Ну и бой - девка!

Обещал поговорить в ОТК. Говорить говорил, но всё осталось попрежнему. часть деталей вследствие плохой организации черновой приёмки уходила из пролёта не вписанной в рапорта. Таким образом, искусственно снижалась выработка и заработная плата стахановцев.

Решили созвать собрание. Полина Тюхтина, бригадир формовщиц и комсорг группы, сама написала объявление: «Созываются все рабочие 5 - го пролёта чугунолитейного цеха!»

Пригласили Д. Ф. Скопачева и Л. М. Полисара - людей, от которых зависело решение. Начальник бюро технического контроля Скопачев считал свою должность «самой ругательной» на свете. «Говорят, злой, мелочный я человек, а каждый норовит меня, то есть технический контроль, за нос провести». Его придирчивость постепенно и незаметно для него самого переросла в привычку отказывать, не вникая в сущность дела, и всю вину сваливать на других.

Лев Маркович Полисар был человеком иного склада. Он называл себя не «заместителем начальника цеха по производственной части», а «командиром производства» и малейшее выступление против своей особы считал проявлением недисциплинированности.

На собрании Полина Тюхтина, невысокая, ладная девушка лет двадцати, сидела в первом ряду и не сводила строгих глаз с выступавшего.

Скопачев долго доказывал, что он ничего поделать не может, и наконец обвинил во всех неполадках мастеров и начальника отделения.

После собрания комсомольцы группы не расходились, и Полина поняла, что все они: и бойкая, говорливая Лида Никулина, и молчаливый Владимир Кузнецов, и маленькая застенчивая Надя Чиркова - ждали от неё, человека, которого они уважали и выбрали комсоргом, какого - то важного решения.

- Вот что, - сказала Полина, - давайте напишем в многотиражку! Кто возьмётся? Ты, Лида?

- Вот ещё! - ответила Лида и рассмеялась: такой забавной показалась ей эта мысль.

- Ей танцевать да болтать - больше нет дела, - произнёс Кузнецов.

- Ну и что? Работаю не хуже тебя!... - ответила Лида.

- Ладно, я сама напишу, а потом обсудим, - решила Полина.

В этот день после занятий в вечерней школе она вернулась в общежитие поздно. На столе укутанный старым шерстяным платком стоял чайник. Полина достала из портфеля тетрадку, вырвала чистый лист бумаги и задумалась. В первый раз она писала в газету и теперь испытывала «муки слова». Она вспомнила Полисара, его грубый голос и подумала о том, что заметка может вызвать неприятные для автора последствия и, если Скопачев и Полисар захотят, окажется виноватой она, Полина. Но тут же на память пришёл Александр Васильевич Маскарин - парторг цеха, человек спокойный и внимательный. Проходя по цеху, он часто останавливался возле Полины, расспрашивал о работе, о делах. Во всём его рассудительном тоне звучала большая забота, и Полина чувствовала глубокую симпатию к этому человеку.

Она решила, что Александр Васильевич в обиду её не даст, и снова взялась за перо, но нужные слова всё не приходили. Полина представила себе, как в цех принесут газету с этой заметкой и знакомые будут указывать на статью: «Какова наша Поля!»

«Что ж это я? - вдруг опомнилась она. - Я же не для себя стараюсь!»

Она решительно вывела неровным почерком название заметки: «Навести порядок». «Наш пролёт встал на стахановскую вахту», - писала девушка, радуясь неожиданно пришедшим словам. Дальше Полина сообщала о том, что мешает рабочим успешно провести стахановскую вахту. Она писала о невнимательных руководителях, о неполадках и, спеша, ставила кляксы на гладком в клеточку листе.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.