Осенью 1958 года я получил I премию на международном конкурсе очерков «Лидице 1958 г.», проведенном Чехословацким комитетом сторонников мира и чешским радио. Был приглашен в Чехословакию и около месяца ездил по этой замечательной стране. Одну из своих встреч описываю в очерке, который направляю вам. Мне кажется, он может заинтересовать читателей «Смены».

Несколько минут назад самолет «ТУ-104» покинул аэропорт «Прага». Далеко - далеко внизу открылись снежные вершины Крконоши. Мой сосед - китаец - раскрыл журнал, а я отправился в другой конец салона, где расположились трое чехов. Эти люди еще в аэропорту привлекли мое внимание. Двоих я знал. Симпатичный толстяк с трубкой в зубах - чудесный писатель и неутомимый путешественник Ян Дрда. Рядом с ним Густа Фучи - кова - жена, друг и помощник Юлиуса Фучика. А кто же третий, в форме подполковника чехословацкой армии - красивый, плечистый и как будто бы еще очень молодой? На груди у него орден Ленина. Пониже несколько рядов разноцветных ленточек. Ордена Александра Невского, Богдана Хмельницкого, медали «За оборону Москвы», «За освобождение Праги»... Пятнадцать или восемнадцать других ленточек были мне неизвестны.

- Ано, просим, просим! - ободряюще позвала Густина. - Я знала, что вы придете знакомиться с нашим Петрасом. Он из той же породы, что и русский летчик Маресьев!

Кто знает, или «ТУ - 104» слишком быстро поглощал сотни километров, или наша беседа с Сергеем Петрасом развивалась очень уж по - земному - медленно, но мы только успели установить, что мир все - таки тесен, что у нас немало общих фронтовых друзей, и обменялись адресами... Однако меньше чем через три недели мы вновь встретились: вместе с Сергеем и его женой Александрой Ивановной, коренной москвичкой, мы летели в Сухуми. Петрас торжественно продемонстрировал мне две путевки в санаторий.

Боюсь, что все - таки об очень многом я так и не успел расспросить Петраса, тем более, что всякий раз он более охотно рассказывал о своем отце - одном из первых чешских коммунистов, и матери, также отдавшей жизнь революционной борьбе.

... В печальиую осень мюнхенского предательства, когда «миротворцы» из Лондона и Парижа в тайном сговоре с чешской буржуазией отдали народы Чехословакии на расправу Гитлеру, Сергею было неполных семнадцать лет. Он родился 7 ноября 1921 года в Остраве, где терриконы угольных шахт подпирают небо, постоянно расцвеченное заревом плавок и дымом заводов.

Подростку в некоторых отношениях легче, нежели взрослому: за ним не такой строгий надзор полицейских, пограничников, и он несравненно легче взрослого, закрыв глаза, бросается навстречу судьбе, и ей волей - неволей приходится оправдывать надежды юности... Путями тайными и далеко не прямыми, неделями рядом со смертью шел Сергей Петрас в новый мир, в новую эпоху людской истории.

Сергей очутился в Москве. Здесь он окончил среднюю школу и весь отдался незадолго до того пробудившейся страсти - живописи. Юношу пригласили работать художником в студии мультипликационных фильмов. Потом пришла любовь. Но раньше, чем парень из Остравы и девушка с Чистых Прудов успели отпраздновать свадьбу, грянула война. Молодой художник Сергей Петрас стал бойцом комсомольского батальона Красной Пресни. Вместе со своими ровесниками он гасил и сбрасывал с крыш «зажигалки», иногда участвовал в операциях по уничтожению парашютистов и диверсантов. Но ему хотелось чего - то большого: весь батальон состоял из юных добровольцев, мечтавших о переднем крае и о подвигах из ряда вон выходящих.

Не так много времени спустя по распоряжению командования Сергей поехал на... Волгу. Там, между великой русской рекой и оренбургскими степями, подполковник Людвиг Свобода собирал свою «верную тысячу» - отдельный чехословацкий батальон. Он говорил чехам и словакам, съезжавшимся со всех концов советской земли: «Я не обещаю вам ни легкой жизни, ни удобств... Вы будете в походах, под огнем и под дождем, но совесть ваша перед Родиной, человечеством будет чиста».

Командир определил Петраса во взвод автоматчиков; там группировались люди особенно крепкие, бывалые, в большинстве уже с боевым опытом. Командовал взводом будущий Герой Советского Союза Антонин Сохор, из такой же потомственной рабочей семьи, как и Петрас. Старшиной по должности и самым старшим по возрасту был Антонин Корима, много переживший коммунист. Он хорошо знал отца Сергея, и, если рядом никого не было, Сергей душевно называл Кориму «та - то» - отец.

Боевое крещение Петрас получил на земле Украины. На Харьковщине есть небольшой поселок Соколово, вот там чехословацкая бригада и породнилась впервые с воинской славой. Очень многие чехи погибли в том памятном для Сергея бою. Их имена навечно занесены в списки Вооруженных сил Чехословацкой Республики...

Под Соколовой и в десятках других еще более жестоких боев до самого апреля 1945 года Сергей Петрас был словно заговоренный. Ничто его не брало - ни пуля, ни снаряд, ни авиационная бомба!

При форсировании Днепра и захвате плацдарма в лесу севернее Киева молодой лейтенант Петрас уже командовал ротой автоматчиков. Где - то в тех же местах почти четверть века назад сражался и отец Сергея - Владислав Петрас. Он командовал красногвардейским отрядом чешских добровольцев, отказавшихся последовать за мятежным корпусом Гайды. Совпадение было случайным, но Сергей видел особое значение в том, что в самом буквальном смысле идет по стопам отца.

На рассвете 6 ноября 1943 года первые советские танки ворвались на Подол - северо - восточную окраину Киева. С противоположной стороны поднимались по длинной, гористой, совсем как в Праге, улице Кирова чехи - автоматчики. Одними из первых они достигли Крещатика... За мужество и доблесть, проявленные в этих боях, Петрас был награжден орденом Ленина и высшим чешским орденом «Воинский крест».

Все дальше и дальше на запад шли Петрас и его боевые товарищи. Подобно тому, как могучая река в своем беге к морю ширится, вбирая в себя несчетное число бурливых ручейков, так росло и чешское национальное формирование. Особенно сильно пополнилось оно в Ровенской и Луцкой областях Украины. Оружия требовали шестнадцатилетние юнцы и шестидесятилетние деды. Те и другие одинаково не умели обращаться с оружием. В короткие передышки между боями добровольцев надо было обучить основам воинского мастерства. Теперь двадцатитрехлетний Сергей Петрас, награжденный еще четырьмя «Воинскими крестами» и орденом Богдана Хмельницкого, помимо роты автоматчиков, имел под началом еще и школу сержантов.

Запевалы все чаще затягивали старинную чешскую песню, автоматчики дружно подхватывали слова: «Каждый пройдет свой метр, мы приложим метр к метру и продвинемся против течения на сотни километров». В начале осени 1944 года Петрас был назначен командиром батальона десантников в только что сформированной чешской танковой бригаде и получил карту, на которой уже были обозначены Дукельский перевал и словацкий город Прешев.

По ту сторону перевала в дебрях Высоких Татр, в сумрачных ущельях и в солнечных долинах Грона и Вага поднимался на борьбу с врагам мужественный словацкий народ. Лесорубы и смолокуры, рабочие цементарен, паровозные машинисты и деповские слесари, землепашцы, учителя, врачи целыми семьями шли на сборные пункты. Начиналось героическое словацкое восстание. Солдаты Людвига Свободы плечом к плечу с советскими дивизиями подходили к рубежам Чехословакии.

Путешествуя по Словакии, я видел в Высоких и Низких Татрах, возле Банской Быстрицы, у Ломницы и города Жилина, вблизи аэродрома «Три дуба» много братских могил и памятников героям. Памятник двадцати четырем советским и чехословацким летчикам... Памятник французским партизанам... В путеводителе, изданном в 1958 году Чехословацким бюро путешествий. сказано: «В боях за Дуклу за нашу родину отдали жизнь восемьдесят тысяч советских воинов и свыше шести тысяч бойцов чехословацкого армейского корпуса в СССР».

В ночном рукопашном бою на высоте «534», много раз переходившей из рук в руки, Сергеи был ранен. Строя он не покинул и уже на следующий день удачным обходным броском вывел десантников в тыл противника. Счастье еще сопутствовало Петрасу. Ему еще суждено было войти в Прешев, зимой перевалить через Высокие Татры и принять участие в освобождении нескольких польских городов, форсировать Одер.

И настало прозрачное, солнечное апрельское утро. В бинокль Сергей отчетливо видел терриконы угольных шахт Остравы. Сильнее забилось сердце. С тревогой подумал: кого он застанет в живых из родственников? И какое это огромное счастье - войти в родной город освободителем!

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.