Около полудня немецкие танки пошли в контратаку. На их пути нужно было поставить огневой вал. Петрас привычно устроился на крыше дома и корректировал огонь. Из - за угла выскочил фашистский «тигр» и с яростью обреченного всадил в дом снаряд, за ним второй.

После боя десантники разыскали командира. Сергей лежал среди чудовищного нагромождения обломков. Голова, лицо, грудь офицера были в крови. Солдаты так и не разобрали, жив Петрас или нет: привести в сознание его никак не удавалось, а тело было теплое... Отвезли в медсанбат. Врач уловил у раненого слабое биение сердца, но признал положение безнадежным: в голове Петраса он обнаружил пять осколков.

Сергей очнулся в советском госпитале в польском городе Рыбник. Первое, что он услышал, была частая, беспорядочная стрельба из автоматов и пистолетов где - то совсем рядом, чуть ли не за окном.

«Что делать? Живым ни за что не сдамся», - твердо решил он. Попытался вскочить, но адская боль пронизала все тело, навалилось что - то черное... Много позднее узнал от врача; беспорядочные выстрелы под окнами раздавались в честь победы...

Три осколка советские хирурги извлекли. Пытаться достать еще два признали слишком рискованным...

На исходе лета Сергей Петрас выписался из госпиталя. Он добрался до Праги, пришел в управление кадров военного министерства. Делами заправляли «лондонские» чехи - духовные братья виновников мюнхенской трагедии. Обмотки и изорванная осколками, не очень умело починенная гимнастерка Петраса вызвали нескрываемое раздражение. Подумали: «Обмундирование, в конечном счете, можно было бы выдать новое, английское, а толк какой - чтобы еще один коммунист появился в офицерском корпусе?.. Э, нет!»

Элегантным господам в министерстве показалось, что они нашли чудесный и притом вполне благопристойный выход из столь щекотливого положения.

Когда Петрас снова появился в управлении кадров, ему очень любезно сообщили: «Ваши претензии совершенно необоснованны. Нашелся приказ о том, что вам посмертно присвоено звание капитана и вы награждены еще одним орденом «Воинского креста», а затем, как ни печально, исключены из списков армии... Сейчас никого не призывают, упаси господь, начинается демобилизация. Нет вакансии даже для офицеров с академическим образованием».

В Праге Сергею больше нечего было Делать. Точнее сказать, пока еще нечего было делать. Ведь все это происходило до февральских событий 1948 года, до того, как народ сказал свое решительное слово - быть Чехословакии социалистическим государством.

Сергей отправился в Остраву. Нашлась работа - художником - карикатуристом в местной газете. Но прежней радости рисование не приносило. К уже привычным головным болям прибавилась резь в глазах. Разыгрались нервы... Ушел из редакции, поработал немного на фабрике, и это оказалось не под силу. Петрас решил забраться куда - нибудь подальше, где бы сто никто не знал, и повести тихую, бездумную жизнь отставного инвалида. Облюбовал подходящее местечко в горах, там как раз нашлась и работа в табачном магазине...

А девушка с Чистых Прудов никогда не забывала парня из Остравы. Она все разыскивала его. Чем меньше оставалось надежды, тем она становилась смелее, настойчивее, обращалась во все более высокие инстанции. И ведь нашли ее любимого! Нашли в самое для него нужное время, когда Петрасу было чертовски трудно.

Кто отважится, сказать, что есть сила, способная творить большие чудеса, чем любовь?! Особенно, когда любовь объединяется с молодостью. Не скоро - не через месяц и даже не через год - Сергей понемногу стал заниматься спортом. Позднее к ежедневной гимнастике прибавились плавание, волейбол, лыжи.

Потихоньку, чтобы проверить, вернулись ли способности к работе, Сергей принялся изучать английский, затем и немецкий языки. Ничего, удалось!

Ну, а в 1953 году в Высшей школе командиров механизированных полков появился новый слушатель, по званию майор, кавалер орденов Ленина, Богдана Хмельницкого, Александра Невского, восьми чешских «Воинских крестов», и т. д., и т. д. К занятиям он приступил на четыре месяца позднее других, но ни в одном предмете не отставал.

Это был Сергей Петрас, парень из Остравы, но той же породы, что и русский летчик Маресьев. Вы правильно сказали, Густина.

Прага-Сухуми.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.