Что значил для меня первый фестиваль? Очень многое! Он вывел, и не меня одного, на орбиту большого искусства, дал направление творческим поискам. Полученный в те незабываемые дни заряд бодрости и энергии не иссяк и сегодня.

1947 год. Мы, посланцы СССР, едем в Прагу. Молодые, счастливые, полные самых радужных надежд. Надеждой на лучшее будущее жили тогда все люди. Два года назад окончилась страшная, жестокая война, развязанная гитлеровским фашизмом. О ней старались не вспоминать, но разве такое забудешь?.. Война напоминала о себе каждый день, каждый час.

Мне не пришлось участвовать в боях, но я не понаслышке знаю о героизме тех суровых лет. Наш военный ансамбль зимой 42-го года выступал в блокадном Ленинграде, позднее — в только что освобожденных Киеве, Новороссийске. Я видел все: и людские страдания, и людское мужество. Ничего не кануло бесследно — увиденное, пережитое нашло отражение в моей музыке. Военная, а точнее, антивоенная тема для художников моего поколения — это глубоко личная, выстраданная проблема, неискоренимая из сердца боль. Вот и в одном из своих последних сочинений, третьей симфонии, где есть размышления о сегодняшнем времени, я вновь обращаюсь к теме прошлой войны.

На фестивале вместе с Леонидом Коганом, моим другом по Московской консерватории, я исполнял свою сонату для скрипки и фортепиано. Когда мы показывали сонату Д. Д. Шостаковичу, у которого я в то время учился, он сказал:

— Это очень свежее и искреннее произведение.

Еще в Москве очень серьезно готовились к фестивальному выступлению. Репетиции продолжались и в поезде, и в Праге — в отеле «Флора», где мы жили. Днем работали, а вечерами выходили гулять по нарядным, шумным улочкам. Всегда ходили втроем — Арно Бабаджанян, мой однокурсник Алексей Муравлев и я. Мы знали, что в Чехословакии была еще карточная система, не хватало и электроэнергии, однако для участников фестиваля пражане не только мобилизовали все энергоресурсы, но и подключили на всю мощь энергию своих сердец.

В Прагу приехали молодые композиторы и исполнители из десятков стран. И все же подлинным триумфом стало выступление советских музыкантов. Ни один из них не остался без награды фестиваля. В затруднительном положении, к примеру, оказалось жюри конкурса скрипачей и виолончелистов: игра наших артистов была столь блистательной, что решено было учредить пять первых премий и все пять присудить советским исполнителям.

В конкурсе композиторов первую премию мы поделили с Лешей Муравлевым, вторая досталась еще одному члену нашей «неразлучной троицы» — Арно Бабаджаняну, а третью получил молодой польский композитор Яан Кренц.

Общение с людьми из разных стран невольно пробуждает интерес к их национальной культуре. В Праге я старался попасть на все концерты. Особенно сильное впечатление произвели на меня артисты из Африки. Не забывайте, какое это было время: в большинстве африканских стран у власти стояли реакционные режимы, и нужно было обладать мужеством, чтобы приехать на фестиваль. Я вглядывался в лица африканских музыкантов — открытые, по-детски доверчивые улыбки, а в глазах тревога: что будет потом, когда придет пора возвращаться домой?..

В начале 60-х многие страны Африки добились независимости. Именно тогда я получил предложение от правительств Занзибара и Сомали написать государственные гимны для этих молодых республик. Согласился с радостью. Больше месяца провел в Занзибаре, знакомился со страной, изучал местные музыкальные традиции. Но, работая, я вновь и вновь обращался к своим фестивальным впечатлениям, опять вспоминал тех африканских артистов...

Мне посчастливилось побывать во многих странах—в Индии, Китае, Вьетнаме. Корее, Монголии. И отовсюду привозил с собой музыкальные темы, навеянные жизнью этих стран. Стремлюсь через свою музыку приобщить слушателей к духовному богатству разных народов. Ведь язык музыки не ведает границ, он интернационален, это общение сердец. Вот почему мне так хочется, чтобы молодежь знала и любила музыку.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.