В разгар веселья Васюков замечает за окном мелькнувший луч света и, ничего никому не сказав, выходит во двор.
На темной дорожке недалеко от входа стоит виллис, из него выбирается темный силуэт в плащ-палатке.
– Эй, кто здесь? – окликает Васюков.
– Капитан Сафронов, – отвечает человек. – Ты скажи, здесь мост поблизости есть?
– Моста нет, – говорит Васюков, – брод. Да ночью не проедете. Мы вот днем засели.
– От черт! – говорит капитан. – А там кто? – кивает он на освещенные окна виллы.
– Майор Ананьев. И солдаты. Вот, заночевали.
– Гнидюк, распрягай! – говорит в темноту капитан. – Терещенко – сюда!
Из виллиса выскакивает автоматчик в шинели и каске и неторопливо вылезает кто-то еще в длинной шинели. Автоматчик пропускает его вперед, и все идут к крыльцу. Васюков распахивает дверь в зал.
Ананьев отстраняется от Ирмы и Зины, которых он пытается обнять одновременно, и недовольно глядит на вошедших. Отличив его среди остальных, капитан отдает честь.
– Капитан Сафронов. Из военного трибунала армии.
– Откуда? – спрашивает Ананьев. – С передка, с тыла?
– Из Пневница.
– Слыхал, говорят, в 12 капитуляция?
– Да ну? Нет, не слышал. Мы в 16 часов выехали, да вот с колесом промучились.
– Точно! Победа, капитан. Дай пять, поздравляю.
Ананьев пожимает капитану руку, делает шаг, чтобы пожать ее и стоящему возле автоматчика человеку в офицерской шинели. Капитан предупреждающе останавливает его.
– Ему не надо. Не положено.
– А что? Пленный?
– Нет, не пленный. Арестованный за трусость. Командир взвода, – тихо говорит Сафронов.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.