Когда очередь переносится на другое место, Васюков выглядывает через парапет и видит, что несколько машин с орудиями на прицепе уже на середине реки. Он бьет по ним длинной очередью, одна машина вспыхивает, разлив по воде огненные блики. По-видимому, обнаружив их на балконе, пулемет направляет на него весь поток трассирующих, и вскоре весь балкон тонет в пыли. Щебень, крупные и мелкие куски бетона летят во все стороны, и вот уже в полу и в стенках парапета зияют крупные дыры. Когда пыль слегка сносит ветром, становится видно, как между старых деревьев парка перебегают эсэсовцы.
– Бей по тем! Не подпускай! – возбужденно кричит Васюков конвоиру, но тот лежит, уронив голову на автомат. Васюков переворачивает его и видит бледное, залитое кровью лицо.
– Не повезло... Эх, как не повезло нам... – говорит солдат и замирает.
Снова очередь крупнокалиберного крошит бетон, и Васюков стреляет в ответ. Потом, испугавшись, что долго здесь не удержится, бросается с балкона за дверь. На ходу он срывает с конвоира сумку с дисками и волочит ее за собой.
Снизу слышится густая стрельба, у входа рвутся гранаты, и Васюков по какой-то лестнице бросается еще выше.
Запыхавшись, он взбирается на чердак с несколькими слуховыми окошками в массивной черепичной крыше, выглядывает на переправу. Часть эсэсовцев на этом берегу и возле виллы, другая часть схлынула с брода на ту сторону. Там же стоят автомобили, 2 – 3 из них горят ярким пламенем, развевая на ветру длинные хвосты чадного дыма. Васюков выпускает меткую очередь, и несколько эсэсовцев с брода, разбрызгивая воду, бегут назад. Остальные залегают за деревьями парка.
В бое наступает заминка.
В зале не остается ничего от вчерашнего уюта, в окнах зияют дыры, потолок и стены густо побиты очередями, все засыпано битым стеклом и штукатуркой.
Босой Ананьев с автоматом в руке бросается от окна к окну, расставляя защитников виллы.
– Разведка, держи это окно! На твою личную ответственность, Воробей, это. И на угол, на угол смотри...
– Петя, ты ж ранен! – бросается к майору Зина. Ананьев, размазав на лбу кровь, отмахивается.
– Да ерунда! Касательная. Ты береги патроны! Зина, береги патроны...
Зина размеренно стреляет из-за косяка из пистолета.
В зал вбегает старик. Растерзанный вид его страшен. Воздевая кверху руки, старик в ужасе восклицает:
– Майн гот! Майн гот! Майн либе вилла!..
– Вилла? Черт с ней, с твоей виллой! Гляди, как бы самому не хана... Капитан, что наблюдаешь? – кричит майор в открытую дверь.
– Попрятались, сволочи! Что-то гергечут, а где – не видать.
– Сейчас они бросятся. На рассвете им надо переправиться, а мы мешаем. Старшой! – кричит Ананьев.
– Я, – спокойно отвечает старший техник-лейтенант, взводя курок нагана.
– Ты держи дверь! За тобой дверь. В окна они не впрыгнут. Высоко. А в дверь – да. Воробей, тоже – на дверь!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.