Никто из моих родных не выступал на манеже, и это решение родилось самостоятельно и неожиданно. Меня вдруг охватила чугунная зависть к баловням славы, и я решил отнять у Олега Попова его многочисленных поклонников.

Ранним зимним утром я остановился у входа в светлое куполообразное здание, где висела доска «Государственное училище циркового и эстрадного искусства». Следовало бы прибавить «единственное в мире», но этого почему-то никто не сделал. Вероятно, из скромности. Я не сомневался, что уже в вестибюле мне встретятся веселые люди с разрисованными лицами и в клоунских колпаках, а из глубины здания донесется леденящий душу рык тигра.

Но ничего этого не было. Ни клоунов, ни тигров. Мне встретились озабоченные ребята и девушки с портфелями и сумками, какие можно увидеть в любом институте или школе.

На лестнице я невольно услышал разговор между широким полосатым свитером и двумя косичками, задорно перехваченными красными бантиками.

— Молодец, Сережка, выскочил прямо на коне!

— Да брось ты, — отмахнулся свитер.

— Когда она спросила тебя закон Бойля — Мариотта, у меня дух захватило. А ты спокойненько, точно кульбит на проволоке...

Миновав длинный кольцеобразный коридор с учебными аудиториями, я вышел на манеж.

Вот он, волшебный красный круг, залитый светом прожекторов. На манеже много мальчиков и девочек в тренировочных костюмах. Одни стояли на руках, другие на голове, при этом — на чужой. Третьи подкидывали вверх булавы и старались поймать их. Четвертые... Впрочем, описать это зрелище невозможно.

Один парень взбирался на голову другому и играл на саксофоне, а нижний тем временем лихо улыбался и как ни в чем не бывало растягивал мехи аккордеона.

Через пару часов, во время которых эти двое успели раз сорок сыграть «Подмосковные вечера», преподаватель Зиновий Гуревич, который отдал цирку тридцать лет, стал репетировать следующий номер с тремя девчатами.

Я видел, как под руководством режиссера-педагога Николая Баумана студент 3-го курса отрабатывал в течение полутора часов только один трюк: сальто на канате. Полтора часа — пятьдесят сальто назад — сорок четыре падения... А тем временем маленькая хрупкая девочка в черном трико трудолюбиво стояла «на лапках» — так здесь называют стойку на кистях.

Постепенно манеж опустел, и именно тогда появились они — Рамаро — три молодых клоуна.

Они выбежали веселые, шумные и, хотя на местах для зрителей никого, кроме меня, не было, казалось, что они ждали грома оваций. Но вместо этого раздался спокойный голос режиссера:

— Слабо. Повторите выход еще раз.

...В городе уже давно на« ступил вечер. Все московские студенты и школьники успели сделать не только уроки, но и вернуться из кино. Л Рамаро по-прежнему, уже который час, репетировали свой первый реприз: несколько шагов, приветственная фраза и каскад.

Так, день за днем, проходят занятия в этом уникальном учебном заведении. Три года студенты училища занимаются под руководством опытных профессоров актерского мастерства, изучают сатирическую литературу, музыку, танец и другие общецирковые дисциплины. Интересно отметить, что каждый второй артист цирка имеет диплом об окончании училища. Здесь они обучились не только высокому мастерству, но и трудолюбию, без которого искусство немыслимо.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.