— Дело-то ерундовое, а приходится по кускам разбирать. Так конструируют. Один болт заменить надо, а отверни сотню.

Он даже плюнул от злости.

— А вот полюбуйтесь на автогрейдеры. Присылают без кабин. Ну как работать без кабины? Ни черта там не думают... Вы вот за руль снегоочистителя сядьте. Покрутите баранку. У меня Юрий Власов не работает. Да если б и работал, Он один, а механизмов больше сотни. Никак не свернете? То-то. Легче мешки с солью на третий этаж таскать. Что и говорить, неважнецкая техника. И разномарочная...

Теперь нам становится понятной рассерженность Смолова. Со снегом дел по горло, а тут еще техника подводит. Попадись ему руководители минского завода «Ударник», что шлют в Норильск «Д-460», сказал бы он им пару теплых слов. И кое-кому с Челябинского и Орловского заводов дорожных машин выдал бы за автогрейдеры без кабин, и конструкторам снегоочистителя, управлять которым под силу разве что самому Юрию Власову.

Наверное, на этих предприятиях есть «Комсомольский прожектор». Даже наверняка. Вот бы посветить ему на эту сторону дела!

И еще. Почему бы конструкторам дорожных машин не внять словам Никиты Сергеевича Хрущева, обращенным к создателям сельскохозяйственной техники? Ведь сумели же таганрожцы и туляки создать самоходные шасси, которые «и швец и жнец». А разве нельзя построить базовую дорожную машину, способную работать как бульдозер и снегопогрузчик, автогрейдер и шнекоротор?

— Да, хорошо бы! — мечтательно говорит Смолов.— Но в общем-то мы не плачемся. Как-никак снег убираем. Правда, только половину.

— А что с другой делаете?

— Другую сдуваем. Впрочем, вы лучше Кузьмина найдите. Его Петром Ивановичем зовут. Он у нас главный ветродуй.

...Честное слово, Норильск расположился не в самом уютном месте. Ущелья между гор, нагромоздившихся без всякого плана, создают «тягу», словно в мощной аэродинамической трубе.

— Небось, Смолов вам посоветовал: узнайте, дескать, что он там колдует?..— Петр Иванович говорит размеренно, словно думает вслух.— А мы не колдуем. Не ведьмы и не волшебники... Вы что, писать о нас собираетесь? Не советую. Скучная тема. Строим заборы. Сначала одни. Потом другие. А разницы вроде никакой. Вот нейтрино открыли — это здорово! А тут скучная наука — ветер, и всей романтике точка.

Меня тут ветродуем зовут,— продолжает Кузьмин.— Ерунда это. Дуть на пургу бессмысленно. Не передуешь. А вот завернуть ее можно. Поставь заборчик под углом к ее атаке, она и срикошетит.

Он тащит нас к этажерке, где стоят с ювелирной тщательностью сделанные макеты заборов. Некоторые из них словно ворота у въезда в старинную усадьбу: высоченные, глухие. Некоторые ажурные. Дощатая сетка — и все. Доски поставлены наискосок.

— Ветронаправляющие заборы. Самые надежные. Правда, бывает, что и приходится подуть на дороги. Да так, чтоб поддать ветерка. Откройте в своей комнате форточку,— продолжает Кузьмин.— Если напротив дверь, пощупайте под ней рукой. Там сквозняк. Самое его неистовство.

Вот, оказывается, для чего они, заборы, что стоят вдоль дорог, укрепленные на столбах на высоте доброго третьего этажа. Заполярные «щели под дверью».

И потому нет теперь тех самых четырех тысяч рабочих, которые вечно воевали с пургой. Кузьмин подчинил северный ветер, буйный и доселе неукротимый, своей воле, своим знаниям. Он заставил его служить людям. Сквозняки, да, да, искусственно созданные сквозняки стали «собственноручно» чистить трассы.

— Мы пока все на синоптиков жалуемся,— продолжает Петр Иванович.— А когда-нибудь без них обходиться будем.

...Зал залит струящимся из-под потолка розоватым светом. А стены его — один огромный щит. На щите — схема города и комбината да еще Розы Ветров. Вся схема состоит из сотен, а может, даже тысяч цветных лампочек.

Но вот там, где отмечен район Каскадного, заморгали алые лампочки, образовав гирлянду. Датчики показывают, откуда движется пурга.

— Фронт атаки ясен? — спросит Кузьмин у помощника.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.