На Онеге

- Пашка, - кричал Андриянов, - раздевайся.

- Нет, шалишь! - Он шутя. - Пусть откажется от слов.

Петька хмыкнул.

- Чего - ж отказываться! Бюрократ! - Видишь! Прощайте, товарищи!

- Черт с тобой! - кричал Данилов. И не ходи больше.

Утром Павлушка приходил в уком, как ни в чем небывало, и усиленной, молчаливой работой заглаживал свою горячность. Андриянов посмеивался.

В ячейке Петька и Павлушка тоже частенько вздорили. Петька говорил, что нужно делать то - то. Павлушка наоборот.

- Ты в чужое дело не суйся, - шумел Петька, - я секретарь.

- А я член укомола. Я тоже.

- А я заместитель секретаря укомола. Так что не учите меня, тов. Журавлев.

Ребята пригрозили:

- Эй, вы - начальство, будете спорить - обоих к чертовой матери пошлем.

Начальство угомонилось. Несмотря на вздоры вне ячейки, они стояли друг за друга горой. И когда кто - нибудь спрашивал: ну, как у вас там, не шибко ли Петька охальничает? - Павлушка отвечал, что побольше бы таких Петек. И « огольцы» как - будто переродились, драк и озорства убавилось наполовину. Вместо похабных частушек чаше слышались революционные песни. И постепенно отношение к ячейке переменилось. Бывая в городе, Павлушка частенько встречал Груню. Он заметил, что подруги ее обегают. В перемены она ходит одна, не участвуя ни в песнях, ни в общем веселье. Встречаясь с ней, Павлушка видел ее бледной, осунувшейся. Она здоровалась с ним приветливо и как - будто ждала, чтобы он заговорил с нею. Павлушка проходил. И она спросила однажды:

- Ты даже разговаривать со мною не хочешь?

- Ведь я озорник. Разве можно со мною разговаривать?

- Ты опять за старое!

- Какое же это старое? Нет, ты уже лучше с Тимошкой беседуй.

Павлушке стало досадно, когда в ответ на это она обиделась и ушла. В другой раз он заговорил первый, она ответила, как ни в чем не бывало, и стала жаловаться на скуку. - Чего - ж тебе скучно - то? - Так. Папа меня все бранит: брось, говорит, тряпки свои, живи по - другому. А как по - другому, не знаю. В школе меня « большевичкой» дразнят...

Да ведь ты не большевичка. - Я знаю. Да они за то дразнятся, что папа « большевик». А я на зло им разные штуки выкидываю.

- Хочешь научу тебя одну штуку выкинуть?