Знание не сила, а семя. Зерно пшеницы самого рекордного сорта само по себе ничего не стоит. Оно никого не прокормит, пока не поднимется колосьями нескольких урожаев. Ничего не стоит и лицензия, за которую отданы миллионы, пока она лицензия.

Конечно, в знания вложен труд и, значит, стоимость, но это стоимость руды, а не машины. Руда пригодна только для того, чтобы из нее выплавить сталь. Впрочем, ее можно продать, но если ею только торговать, можно остаться без экскаваторов, которые ее добывают.

Смысл знания – внедрение. Без внедрения наука не имеет смысла. Потому не знает покоя исследователь, создавший опытный образец.

Можно считать, что в студенческом конструкторском бюро опытный образец – результат конечный. Но и студенты не удержались от страсти внедрения. Успехи их скромны. Только один прибор – сварочный аппарат – выпускается серийно. Как, однако, посмотреть. В таком деле и один успех что-то значит. Главное же, опыт внедрения, может быть, еще важнее, чем опыт исследования. Студентам по крайней мере полезно знать, что опытный образец никакой не венец.

А пока, если говорить об успехах, они приводят цифры экономической эффективности от внедрения их изысканий. И в этом смысле ничем не отличаются от сотрудников любого научно-исследовательского института.

Эффективность науки... Есть даже коэффициент эффективности. Нужно экономическую эффективность внедренных работ сопоставить с затратами на научные исследования – вот и коэффициент: что дал рубль, вложенный в науку. Показатель хороший, и он был бы еще лучше, если бы не одна закавыка: затраченные рубли считать легко, а обретенные от внедрения – трудно.

Открыв шаткую дверь, я поднялся по длинной лестнице в тесный коридор (вернее сказать, прихожую старинного особняка) и не сразу угадал кабинет (вернее сказать, комнатку в два окна), где меня встретил Валерий Николаевич Смолин, заместитель директора научно-исследовательского института автомобильного транспорта (филиал в Челябинске) – НИИАТ.

Через два дня я поднялся на третий этаж белого окнастого здания и в длинном коридоре отыскал кабинет Леонида Сергеевича Шатрова, заместителя главного инженера конструкторско-технологического института автоматизации и механизации автомобилестроения – КТИАМ.

Два отраслевых института. Министерства разные, но дело, собственно, единое – автомобили. Один небольшой, восемьдесят его сотрудников тесно сдвинули столы в комнатах старинного особняка, в том числе в полуподвале, выходящем окнами на тротуар. Второй – учреждение видное, пятьсот его сотрудников расположились в светлом здании, тоже, впрочем, как говорят, не очень вольготно.

Так вот, в первом полугодии прошлого года в КТИАМе коэффициент эффективности составил 1,1 рубля, а в НИИАТе – 10,1. Другими словами, 80 сотрудников одного института дали свыше миллиона рублей «дохода», а 500 работников другого – на 400 тысяч рублей меньше.

Возьмем другой срок. В десятой пятилетке институты имели такие коэффициенты: КТИАМ-2,8, НИИАТ – 6,6.

Выводы? Подождем с этим. Попробуем выяснить, откуда миллионы у НИИАТа.

С колес. Несколько лет назад автомобилисты «страдали» из-за дисков колес. Сотни машин простаивали в гаражах из-за сущего пустяка – изнашивалась кромка отверстий для болтов. Попытались было шоферы наваривать и растачивать кромку – толку мало.

Сотрудники НИИАТа предложили другой способ: вырезать в диске круг и приварить новый, с набело выточенными отверстиями. Технологию «схватили» сразу несколько предприятий, что в первый же год принесло институту полмиллиона рублей экономического эффекта. В следующем году технологию освоила, считай, вся отрасль, а это еще три миллиона рублей в «актив» института. Одна тема позволила НИИАТу поднять коэффициент эффективности до 12 рублей на рубль затрат.

Еще одна тема. Акт внедрения новой технологии ремонта двигателей. Акт аккуратно отпечатан на машинке, подписан «наукой» и «производством», скреплен печатями. Обе стороны согласны, как свидетельствует текст, что внедрение рекомендаций ученых позволит увеличить годовую межремонтную выработку двигателей с 26 до 34,3 тысячи километров и получить годовой отраслевой экономический эффект 354 тысячи рублей

Счастливое согласие. Если бы не одна поправочка в тексте. Сначала было напечатано «позволило», потом кто-то в глаголе изменил окончание: «позволит». Не «уже», а «еще». Когда-нибудь. Может быть.

Правда, из-за двух букв документ лишился всякой логики. Все-таки это акт внедрения. Если технология внедрена, то как же «позволит»? А если она не внедрена еще, какой же это акт?

Впрочем, в акте вполне могло сойти и «позволило». Просто «производство» почему-то на этот раз проявило щепетильность. Документ никого ни к чему не обязывает. Он нужен «науке» для отчета. Для «производства» же это некая игра: вам никак нельзя без акта – так и быть, вот вам автограф, вот вам синий штемпель. До свиданья, будьте здоровы.

Но вообразим себе продолжение ситуации. Ученые работали? Работали. 354 тысячи рублей – хорошие деньги? Хорошие. За услуги положено платить? Положено. Значит, будьте добры из этой суммы энный процент перечислить на счет института.

Тут предприятие уже не приятель. Перечислить? Из своих фондов? Кровные? А где эти деньги? Кто их видел? Кто их считал?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.