На Черном ручье

— Э, не пойдет! — Борис сдернул его обратно. — Бульдозерист ты хороший, теперь сделаем из тебя старателя, мужчину!

Жучок включил «Марш Черномора», и они вывалили из балка. Витьку трясло: настоящий мороз. При мысли, что нужно бродиться в воде, сводило скулы.

— Уже понабежали! — сплюнул Жучок. — Небось, и жрать не жрут. Давай, паря, за холмом пройдем, не то сейчас все за нами увяжутся.

Они сделали солидный крюк и за обрывчиком спустились к ручью. У Витьки гулко забилось сердце. Жучок вытряхнул из мешка лотки.

— Бери вот этот, поглубже, для начала как раз, — сказал Борис. — Лопатой нагребай песок и мой.

Витька весь облился и промок, но вода то упорно не желала уходить из лотка, то увлекала за собой весь шлих. Он давно уже сбросил ватник и остался в свитере, как и Борис: ему очень хотелось походить на Бориса. Пот заливал глаза, руки тряслись от усталости и волнения. Но неизменно из-под черного песка показывалось пустое дно. В голове мутился знакомый жар. Так бывало с Витькой в детстве, когда тайком от матери он играл со взрослой шпаной в очко на интерес.

— Да ты ж не кастрюлю моешь, байстрюк, — будто сквозь сон, услыхал он голос Жучка. — Борька, ты глянь, как он его полощет! — И Жучок весь заклокотал и забулькал: он так смеялся.

— Брось, — сказал Борис, — ты сколько лет золото моешь? Лет двадцать уже есть? То-то.

Он высыпал отмытое золото в мешочек, набрал лоток и подозвал Витьку: «Смотри!» Вода тихо покачивалась, как бы баюкаясь в деревянном лотке, и, слизывая песок, ускользала в землю. Шлих становился все тоньше и тоньше, песок как бы таял на глазах.

— Золото! — ^воскликнул Витька. — Ты выльешь его!

Он хотел пальцами выудить желтый кусочек, но Борис остановил его руку: «Положи, никуда оно не денется!» И продолжал баюкать лоток до тех пор, пока не сгреб в его пятку желтую кучку металлических крупинок.

— Я так никогда не сумею, — с отчаянием сказал Витька.

- Эх ты, палим! — сказал Жучок. — «Не су-ме-ега!» А ты сумей...

На следующий день Витька проснулся сам и, хотя от работы на бульдозере здорово ломило поясницу, поднял всех.

— А ну, айда стараться!

В тот вечер в его лотке впервые мелькнули тусклые золотые блестки.

— Золото! — завопил Витька и помчался, хрустя галькой, к Борису. — Золото!

— Выплесни, — сказал Борис, — это только знаки. Ну, когда очень мало золота.

Но Витька все-таки собрал искристые чешуйки.

— И тебя Черный ручей околдовал? — спросила его как-то Нюра, и глаза у нее стали грустные. — Далось вам это золото. Корень с Мишкой опять подрались из-за места у ручья... Лучше приходи вечером, Сергуня про тебя спрашивал.