Через десять лет вопрос этот окажется в общем-то риторическим.

Словом, можно сказать, что эротика в отечественном кинематографе уже есть. Уже появляются картины, где под ослепительным светом юпитеров и холодноватым глазом равнодушной кинокамеры плачут, страдают, охают, ахают дамы. (Самый свежий пример: когда готовился этот материал, нас пригласили на Киностудию имени Горького посмотреть новый фильм «Маленькая Вера», героиня которого — в исполнении молодой актрисы Наталии Негоды — отдается крупным планом, со всем присущим ее характеру темпераментом и сексуальным опытом. Сцена снята очень откровенно, но совершенно не оправдана логикой киноповествования, возникая, что называется, «вдруг»... Ну что ж, поживем — увидим, как зрители отнесутся к картине, когда она появится в прокате.) Над влюбленными, или помышляющими влюбиться, или готовыми влюбиться с первого взгляда (вариации могут быть бесконечными), говоря высоким слогом, уже вовсю зажигают свет. Значит, весь вопрос упирается в следующее: кто зажигает и зачем зажигает. И тут мы совершенно солидарны с мнениями А. Плоткиной и Т. Друбич: нынешнее «бесцензурье на тело» не следует рассматривать как призыв к отечественным кинематографистам тащить на экран «крупняки» женских прелестей. Плохой фильм- про запруду на реке вряд ли станет хорошим, если реку будет прудить голая красотка. А вот на пошлятину, которой и без того кругом хватает, подобный эротический изыск окажет самое благотворное воздействие. Есть и другая опасность. «Успех другого прокладывает дорогу и мне», — заметил как-то мудрый театральный режиссер, имея в виду талантливую постановку своего коллеги. А неуспех? В нашей специфической действительности он может стать причиной перманентной травли всех подряд (тем более в творчестве). Ведь мы отлично знаем, что существует масса людей, готовых пустить каток для укладки асфальта по ненавистному им направлению в кино, театре, музыке, живописи. И когда таким людям дается лишь повод, они умеют им воспользоваться. Дурная проба моментально объявляется типичной, а все дальнейшие- поиски в этом направлении — вредными. (Например, уже сейчас подельщики от рока дают немало поводов для того, чтобы всю рок-музыку объявить вселенским кошмаром. По-кроличьи порывисто плодятся группы, ориентированные на интенсивный «металл», или ансамбли, делающие ставку исключительно на острые, вернее — соленые, тексты. Все эти музыканты лучше, чем нотную грамоту, усвоили простенький тезис творческих нуворишей: нет славы легче и выгодней, чем скандал или «завод» юных сердец на бездумную, оглушающую силу децибелов.) Беда еще и в том, что, когда уважаемый всеми творец или деятель случайно попадает на выступление бездарного, убийственно-примитивного коллектива, работающего в жанре, который творцу — подчас даже по необъяснимым ему самому причинам — неприятен, тут же следует вывод: ага, значит, все они такие! Вот оно — их искусство. (А ведь среди тех же исполнителей, допустим, «металла», есть и интересные мастера — литовские «Ливы», московский «Черный кофе».) А защитить росток, когда он только-только пробивается на свет и колышется в растерянности под всеми ветрами, очень трудно.

Все это не про эротику в кино (хотя и про нее, зеленоглазую, тоже), все это мы к тому, что в нашем обществе, которое только-только начинает, только-только притрагивается, только-только привыкает к тому, что, например, слово «экзистенциализм» вовсе даже не ругательство, которое робко и опасливо стряхивает со своих исторических плеч стальной испуг, нужны не грубые «акушеры от киноэротики», а режиссеры и художники, способные взглянуть на обнаженное женское тело как на достойную восхищения загадку — самую прекрасную тайну мироздания. Способные говорить о «запретных» темах в искусстве с безукоризненным вкусом, спокойным тактом и по-хорошему пикантным изяществом.

Не хочется нахальной пошлятины. Не хочется, чтобы тебя били душой об застиранный экран, бормоча: «А это вот вам секс, а это тело, а это голая нога» и так далее.

И давайте учиться смотреть кино (слушать музыку, читать книги). Культура смотреть тоже существует. И воспитывается она всей жизнью. Но... Когда человек приходит в зал кинотеатра, а в его голове звучит лишь одна ласково-металлическая фраза «Осторожно, двери закрываются!», перед этим ему швырнули сдачу в магазине и дома отключили (очередная, традиционная уже, авария) воду, все думы о завтрашнем дне часто отмечены словом «достать», автобусная остановка, с которой он каждое утро едет на работу, «заплевана» мусором — «культуры; смотра» не будет. Потому что пошлость, ставшая нормой жизни, не позволяет увидеть пошлость, которая становится нормой киноэкрана (сцены, литературы, живописи и т. д.). Отношение к эротике в кино зависит и от костюма, в котором человек в это кино приходит, — удобно или неудобно он себя чувствует, жмут или не жмут ему ботинки. И даже от вида, который открывается за дверьми кинотеатра или за окнами квартиры, — от этого тоже зависит отношение человека к киноэротике. Простите, но когда мы не можем попасть в Большой театр, потому что его труппа повышает культурный уровень иностранных граждан, зарабатывая (на чем? На культурном уровне своего народа?) валюту, — это тоже влияет на отношение к пресловутой эротике. И на нашу культуру. И на наши нравы. И на нашу нравственность.

Мы намеренно все-таки не расставляем все точки над многочисленными «i». Пусть это сделает зрительская, извините, читательская аудитория.

И столь же намеренно мы не раз повторялись, желая подчеркнуть дублирующими примерами и наблюдениями основную мысль... Какую? Надеемся, что вы догадались: дело не в хорошенькой встряске общественного мнения «двухсерийным сеансом разговора про эротику».

Включите свет!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.