Мужчинами не рождаются

Мы жили в маленькой комнате с земляным полом. Сестра Женя, которая старше меня на год, болела всеми известными болезнями. И старые женщины посоветовали маме, чтобы я не заразился, не отнимать меня от груди. И вот, как сестра ни «старалась», она даже коклюшем не сумела меня заразить.

Многие из моих школьных товарищей уже давно успели обзавестись семьями. Подруги их, как правило, женщины современные, образованные. Они уважают мою маму, советуются с ней. Как-то прибегает одна: «Асечка Левоновна, мой сыночек снова животиком мается. Что делать?» А сама — сигарету в рот, щелкнула зажигалкой, жадно затянулась и дым кольцами пустила. Мама руками всплеснула: «Как же ты теперь ему грудь дашь?» «А он у меня искусственник. Сейчас такие питательные смеси делают, лучше любого материнского молока».

Я преклоняюсь перед женщиной-матерью. Она самое прекрасное и совершенное из того, что есть на земле. Рождение ребенка — это чудо из чудес. В этом маленьком существе наше будущее, наше бессмертие. Так можем ли мы быть безразличными к тому, каким он появится на свет, каким вырастет!

Моя мама — по профессии она санитарка — всегда помнила об этом. А упомянутая выше молодая женщина, окончившая вуз, — нет. Даже будучи беременной, позволяла себе посидеть в насквозь прокуренном баре, выпить рюмку-другую спиртного. И еще возмущенно бросала мужу: «Тебе можно. А почему же мне нельзя?!» Она считала, что отстаивает свое равноправие. Хотя я убежден: когда дело идет о здоровье ребенка, никакого равноправия быть не может. Женщина главнее!

А если она не понимает этого, то виновны мы, педагоги. Ведь зачастую воспитываем девочек и мальчиков одинаково: без учета их физиологических различий, того, что им предстоит разная жизнь. И тем и другим это не на пользу.

Я часто бываю в школах Ленинакана. Так вот, недавно в одной из них старшеклассницы буквально затерзали меня вопросами, почему у нас не культивируют женскую... борьбу, женский бокс...

Я ответил, что искренне рад тому, что не культивируют. Они обиделись. Заявили, что нынче, когда женщина претендует на лидирующее положение в обществе, они не желают быть хоть в чем-то хуже мальчиков. «Вы лучше!» — сказал я. И обратился за поддержкой к мужской половине класса. «Мужчины» же отреагировали почему-то равнодушно. Мне даже показалось, что они охотно уступили бы девочкам свои мужские виды спорта, лишь бы их оставили в покое.

Наверное, я не совсем прав. Просто у меня не хватило педагогического такта расшевелить ребят. Но уж то, что они сейчас, в школе, вообще шевелятся значительно меньше, чем мы в свое время, — это точно. Меньше бегают, прыгают, борются, толкаются. А ведь мальчишкам это крайне необходимо. Этого требуют их развивающиеся легкие, сердце, мышцы, характер, наконец.

Но, к сожалению, учительская профессия все более и более феминизируется. А вспомните постоянный материнский набор: «Не бегай, не упади, не ушибись». Этот педагогический «букет» женщины сохраняют и в роли учительницы. За девочек не ручаюсь, а мальчиков так воспитывать нельзя. Потому и необходимо нам всем постараться, чтобы в школу приходило больше учителей-мужчин.

Я закрываю глаза и вижу свое детство... Я пытаюсь разглядеть себя и своих сверстников неторопливо идущими по улице либо стоящими на месте. И не могу. С утра и до вечера мы бегали, прыгали, играли в сверхподвижные игры. Если я проигрывал, то, бывало, не спал всю ночь. Переживал. Но сердился только на себя.

И сегодня, когда в моей спортивной жизни простои, неудачи, виню только себя. А иной раз так хочется объяснить их не зависящими от тебя обстоятельствами, бытовыми и прочими неурядицами. Но спортсмен не имеет права на подобное оправдание. Такой спортсмен представляется мне настоящим мужчиной. Причины надо искать «внутри», а не «вовне»...

Итак, папа сказал: «Гены!» Мама: «Молоко!» А дядя?

Маленький, жилистый, с горбатым хищным носом и добрыми глазами, он сердито фыркнул: «Я не старался сделать из тебя чемпиона. Я растил из тебя мужчину».

Он удивительный человек, младший брат моего отца! В сборной по тяжелой атлетике его называют дядя Сергей. Потому, что он мой дядя, и потому, что так к нему когда-то обращался его старший воспитанник Вартан Милитосян, который был серебряным призером Олимпийских игр в Монреале. А в нашем городе мой тренер известен как мастер Сергей. Земляки наградили его таким именем задолго до того, как он выполнил этот норматив в спорте. Наградили : за то, что во всех делах, которыми занимался, он был мастером.

Прежде чем стать тренером, дядя пас овец, сапожничал, работал на заводе слесарем... По примеру моего отца штангой дядя занялся на армейской службе. Выступая в самой легкой весовой категории, сумел продвинуться дальше старшего брата — вернулся домой со значком и удостоверением перворазрядника. Это было за два года до моего рождения. Но как только я начал что-то понимать, тотчас узнал, что мой дядя — перворазрядник по тяжелой атлетике. Об этом знала вся улица.

У крыльца нашего дома, сколько помню себя, всегда лежала ось с колесами от вагонетки килограммов на шестьдесят. Она была для меня так же привычна, как старый тополь под окном. В летние погожие вечера к этому спортивному снаряду собирались мужчины, парни и мальчишки со всего квартала. Могучие толстяки пыхтели над осью, как паровозы, не в силах поднять ее. А потом появлялся дядя. Он шел, выпятив колесом грудь. Так выступает павлин, так штангист на помосте приближается к рекордному весу. Раз — и колеса от вагонетки слоновыми ушами повисали по обеим сторонам его головы. Сказочная ситуация: маленький, да умелый побеждал великанов!

Недаром же, когда он стал тренером, большинство из мальчишек, наблюдавших за теми его подвигами, пришли заниматься к нему в секцию. Был среди них и живший по соседству с нами Вартан Милитосян.

Но однажды дядя опозорился. И так, что по улице поползли слухи, будто никакой он не перворазрядник, а самозванец.

Виновен в этом был мой отец. Он уговорил его выступить на первенстве райсовета «Локомотив» по тяжелой атлетике. Несклонный к опрометчивым поступкам, дядя, которому шел тогда тридцать первый год, не посмел отказать старшему брату. Восемь лет не брался он за гриф настоящей штанги, сделав же это после такого перерыва, растерялся и проиграл даже новичкам.

Что было дальше? Дядя взял отпуск на заводе и поселился в принадлежащей спортобществу «Локомотив» комнатке с тяжелоатлетическим помостом и штангой. Начал с генеральной уборки, поскольку секция здесь давно не работала. А затем стал тренироваться. Моему отцу, который приносил ему поесть, поклялся, что не выйдет отсюда, пока не поднимет такие же тяжелые штанги, как когда-то в армии.