И наконец Плеханов, [блестящий картограф революции. Он хорошо чертил на [кальке очертания революционных морей, океанов, он открывал когда - то новые пути для кораблей, идущих в социализм. Но все это на суше, в порту, - лишь только корабли выходили в открытое море, как сомнения раздирали опытного картографа, и он терял направление, сбивался с пути.

Была в нем еще одна черта, оттолкнувшая человека, который рассказывает о четырех своих встречах. Плеханов подавлял своим авторитетом. Он умен, начитан, европейски образован - он знает это и чуть - чуть щеголяет ученостью, блистает в разговоре редкими цитатами - и все это, глядя поверх головы собеседника.

Солдаты революции не видят в нем товарища. Они всегда с ним настороже. Он с ними тоже. Он и они - немного чужие люди. Он не очень - то верит в зрелость русского рабочего движения. Они не слишком верят в его боевые качества. Слишком влюблен в книгу, в слова, в отвлеченную теорию. Глазомер его и чутье кабинетные. Товарищ, рассказывающий о встречах, прибыл в Женеву.

Здесь он разыскал пятого человека - то был автор взрывчатой книги «Что делать».

В лицо этого автора приезжий не знал. Он долго искал автора.

Однажды он встретил его. Автор ждал на берегу Женевского озера. Он катил навстречу на велосипеде. Подвижность, традиционному русскому интеллигенту несвойственная, - это скорое привычка европейского рабочего. Даже в мелочах этот человек резко отличался от первых четырех. Он встретил гостей как своих. Их поразила в нем одна особенность. Особенность вождя.

Он расспрашивал их жадно, расставлял вопросы, как изучающий море капитан сбрасывает в волны лаг и опускает на дно драгу, чтобы судить о скорости корабля и подводном мире.

Через два часа он знал все о них, а через них - все о тех городах, областях, заводах, откуда они приехали.

И он видел путь.

Он был прост, приветлив, энергичен, быстр. Он чуждался патетических фраз. Он видел людей, расценивая их, отбирая соратников, под любой словесной шелухой разглядывал врага, предателя или труса.

Через два часа после разговора с ним приезжие увидели, что революция, [разжигаемая «Искрой», имеет настоящего вождя. Это был Ленин. Он готовил II съезд партии.

V

Сотни людей, в том числе и бежавший из Киевской тюрьмы юноша под кличкой Фрейтат, что значит пятница, сотни людей пробивали полицейскую российскую границу боевыми пачками «Искры».

В Берлине существовала фабричка чемоданов с двойным дном. Вскоре жандармы привыкли к этим чемоданам и разнюхивали их по первому взгляду.

Тогда берлинцы отказались от фабрички и вколачивали второе дно в обычные предотъездовские чемоданы.

Всех отъезжающих они обвязывали «спасательными»поясами с «искровской» литературой. Это называлось «транспорт - экспресс». Потели под ним страшно.

Конечно самая напряженная, действенная работа начиналась для «искровцев» с той поры, как взрывчатое содержание «спасательных»поясов попадало в Россию. Здесь шла работа на заводах, в деревне, в рабочих поселках. Сотни людей, преданных делу Ленина, жертвуя своей [Свободой, а часто в жизнью, проводили идею пролетарской революции в самые глубины рабочего класса и крестьянства. Именно здесь вырабатывался тип 'большевика, не кабинетного революционера, а массовика, неразрывно связанного с пролетариатом, «делающего»революцию прежде всего в цехе, на заводском дворе, в избе бедняка. Этих людей воспитывал Ленин.

В Нейштадте на русско - прусской границе Пятница организовал «границу» для перехода людей - делегатов II съезда. Солдаты пограничной стражи были подкуплены. Первый опыт был неудачен. В момент перехода попался Офицер. Переходящего арестовали. Он был откуплен за 15 рублей.

Делегаты съезжались.

В Женеве они получили явку на Брюссель.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.