У последней стены цеха - огромная машина. Смачно чавкают горячие поршни в цилиндрах, а разбойничий бег поршневого штока с масленкой поразительно быстр. Толстые сверкающие шатуны мотаются со свистом на горбатом коленчатом валу, и огромно, как у мельницы - водянки, колесо, с хрустом и шлепаньем, тащит на себе быстро бегающий ремень главного привода, как - будто железная шея вала хочет сама себя задушить бесконечной лямкой ремня. Над золотниковой коробкой механическая смазочница, как часы. Фыркает переработанным паром отводная труба. И эта огромная машина - во много сот лошадиных сил - приводит в движение сотни валов, трансмиссий, станков. Она - главное сердце завода. У ее регулятора стоит всего-навсего «дин голубоглазый помощник машиниста к кожаной куртке, цвета лошадиного глаза. Над ним большие электрические часы - верное заводское время. Они показывают ровно четыре.
Где - то за главным корпусом звенит голосистый гудок. Ему внимает моментально стихающий цех, преобразовавшийся в минуту.
Стройны и застыли остановившиеся машины. И только небольшие тоненькие струйки пара напоминают остановившуюся лошадь, взмыленную и отдышавшуюся, испаряющую легкий пот - усталь.
Трансмиссии на холостых шкивах кружатся быстрее.
Рабочие бегут к умывальникам. Девушки снимают длинные халаты, чистятся, охорашиваются. Открываются все вентиляторы и двери. И со струями свежего воздуха вливаются в цеха свежие смены рабочих, чтобы занять места у освободившихся станков.
Мы простились с Сенькой у дверей заводского клуба.
В 8-м номере читайте о нашем гениальном ученом Михаиле Васильевиче Ломоносове, об одном любопытном эпизоде из далеких времен, когда русский фрегат «Паллада» под командованием Ивана Семеновича Унковского оказался у берегов Австралии, о музе, соратнице, любящей жене поэта Андрея Вознесенского, отметившей в этом году столетний юбилей, остросюжетный роман Андрея Дышева «Троянская лошадка» и многое другое.