Мой верный товарищ

... Когда Мозговой кончил свой рассказ, лётчики с минуту сидели молча.

- Да, с таким штурманом летать можно, - задумчиво сказал один из лётчиков. - Не подведёт...

- За это ему и Героя присвоили? - спросил капитан Миронов.

- Ну, положим, не только за это, - сказал Мозговой. - Были и другие заслуги...

В голубизне весеннего неба, под белокипенными облаками кружились ласточки. Ветер шевелил макушки деревьев.

- А знаете, - тихо спросил Мозговой, - что он сказал мне вчера, когда мы прощались?

- Что будет просить командование о переводе в нашу часть? - спросил кто - то из лётчиков.

- Нет, совсем не то... - ответил Мозговой. - «Понимаешь, - говорит, - я первый раз участвовал в воздушном параде, за всю жизнь первый раз!... И - кто знает? - придётся ли ещё когда - нибудь так, как я этот раз... почувствовать всё... Понимаешь ли, Михаил, сердцем почувствовать... Смотрю я на наш строй: величественная картина! Парад открывает огромный флагманский корабль, эскортируемый четвёркой истребителей. На его борту командующий... Следом за флагманом идут четырёхмоторные машины, а там и мы, бомбардировщики, девятками... Мощь! Сила! Тебе должно быть знакомо это чувство... единства, сплочённости...»

- Ваш друг - штурман второй девятки? - спросил майор с седыми висками.

- Да, второй, что шла следом за нами, - ответил Мозговой. - «Когда, - сказал он мне, - мы проходили над Красной площадью и я увидел её всю, залитую ярким солнечным светом, мне показалось, что слышу, отчётливо слышу и шелест полыхающих знамён, и твёрдый шаг кантемировцев, и прибой рукоплесканий москвичей, приветствующих появление танков «ИС», и в строю суворовцев вижу знакомое лицо Вити Гастелло. Но самое дорогое и сильное чувство испытал я, когда увидел на трибуне товарища Сталина... Вот он услышал гул наших машин и поднял на них глаза, смотрит на нас, своих, соколов - сыновей...»

Все некоторое время молчали, задумавшись. Только ветер тихо трогал молодую листву тополей.

- Дежурный по полётам идёт, - первым прервал молчание капитан Миронов.

- Отлично, - сказал Мозговой. - Значит, вылет нам разрешили. - И уже другим тоном добавил: - По самолётам, товарищи офицеры!

Небо совсем расчистилось, и солнце, уже стоявшее высоко над землёй, возвещало о том, что наступило преддверие лета, да звонкая птичья песня переливалась в вышине.