– Я подумала, что с этим делом все ясно, – сказала сухо.
– Мне тридцать пять лет, Алена, – сказал я. Водитель переключил скорость и нетерпеливо давил на
газ. Алена подставила лицо, я поцеловал ее. Уехала.
Из-за холма выплыла туча. Она была небольшой, но быстро приближалась. Мы переждали короткий дождь под навесом остановки и вышли на дорогу. Гарик тащился брюзгливый и оскорбленный.
— Ну, иди же, пожалуйста, – сказал я примирительно. Он укоризненно на меня посмотрел.
— Тебе нечего мне сказать?
— Да, наверное, ты был прав, – признал я.
— Вот то-то же. Купишь этот драндулет?
— Не куплю.
— А она?
— Будем опять одни, – сказал я, но мне было тяжело.
— Так что же ты такой грустный?
Уже был виден наш дом. Он сверкал среди зелени, как жемчужина. Для туристов чарующая картина, но меня это угнетало. Наметет опять снегу, и останется снова только пристегнуть лыжи...
— Да ладно, Ирко! Устроим потеху? – Гарик разбежался, перепрыгнул парапет и лохматым шаром перелетел через газон. Гаркнул на вспугнутого голубя, продемонстрировал отличное сальто, помчался мне навстречу и проскочил у меня между ног... Затем устало высунул язык.
— Ничего?
— Отлично!
— А теперь... Гарри-акробат!
Он перебежал дорогу, пропустил машину – ее водитель даже зажмурился – и развернулся на тротуаре, ожидая следующего автомобиля.
– Не дури! – предостерег я. – Ты же знаешь, я этого не люблю...
Он скептически на меня посмотрел и нехотя повернул обратно. Из-за поворота вылетела машина. Она раздраженно гудела, приближаясь к нам. Гарик искоса на нее взглянул и неторопливо – само достоинство – направился ко мне. У меня заныло в желудке.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.