— Только попроси Милочку, чтобы она сама отпечатала.

— Давай-ка лучше я брак устраню.

— Нет. Поговори с Милочкой ты. Ты с ней хоть как-то контачишь.

— А ты все-таки — начальник участка.

— А ты — мастер.

Наконец, сообща приняли мудрое и единственно возможное в нашей ситуации решение: идти вместе к Реброву, начальнику цеха, просить, чтобы он поручил Милочке отпечатать эти злосчастные инструкции.

Ребров поручил. Мы благополучно устранили на участке брак и к концу дня поднялись к Милочке.

— Ой да отвяжитесь вы от меня, — скорчила она гримасу, не отводя глаз от ногтей, которые шлифовала пилочкой.

Мы послушно вернулись в свою конторку.

— Год назад она была не такой, — протянул я безнадежно.

— Ничего, утром Тамару попросим, может, она отпечатает, — успокоил Сан Саныч и засобирался домой.

Мы помним Милочку год назад. В моде были брючки по колено. Она и пришла в таких. В кофточке симпатичной с короткими рукавами. Подумали, чья-то дочка. Реброва, наверное. Но, оказалось, нет: окончила училище, пришла работать по распределению и родственницей никому в цехе не является.

Приходила к восьми на работу, отвечала на телефонные звонки, записывала в тетрадь поручения, в альбом — номера приказов, печатала на машинке. Делала Милочка все, что и положено секретарю-машинистке. Но лишь первый месяц. Все чаще она вынуждала кого-нибудь набраться терпения, подождать, заставляла умолять себя отпечатать какую-либо справку, все чаще отвечала: «мне некогда», «зайдите потом», а потом и — «отстаньте от меня». После чего уходила к своей подруге Тамаре попить кофе и покалякать.

Рабочие, отрывая глаза от своих серых станков с серыми деталями в зажимах, провожали Милочку взглядом, когда через цех она шла на работу. Радовало глаз ее веселенькое платьице, осенью — изящный плащик, зимой — модное пальтишко. Сначала ее появление в цехе радовало глаз в восемь утра, потом в девять, потом и в десять. Последние полгода она приходит на работу лишь в половине одиннадцатого.

Ребров делал ей замечания, она складывала губки, опускала огромные ресницы и голосом, будто сейчас заплачет, отвечала:

— Мне далеко ездить.

Ребров больше не приставал со своими замечаниями.

Так же, в одиннадцатом, мелькали в цехе ее модное платьице, брючки, плащик или пальтишко. Одевается Милочка действительно очень хорошо. Еще бы: ведь мама ее — известный дамский мастер. Клиенты на дому. Они приходят с дарами за модную укладку, за каждый эффектный локон. А если надо, готовы подождать, занять очередь.

И Милочка привыкла чувствовать себя представителем элиты. Только не несут в нашем цехе дары за каждую напечатанную букву.

— А что я буду ломаться за сто рублей? — четко обозначила однажды свою позицию Милочка. — Тамара тоже ничего не делает. А получает сто двадцать.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.