Когда же я встречаюсь с Режиссером, то я надеюсь не только на то, что он интересно меня преподнесет зрителю, но и даст мне нечто такое, до чего я сам еще не додумался, что мне пока не дано, чего я не могу. Мне посчастливилось работать со многими известными режиссерами театра и кино – Пырьевым, Симоновым, Эфросом. Аловым и Наумовым, Панфиловым, Райзманом, Михалковым. И при каждой встрече я чувствовал, что нахожусь не просто в хороших, мастеровитых руках, но и общаюсь с людьми, у которых можно многому научиться.

– Даже у тех, кто значительно моложе вас?

– Даже у них. Никита Михалков, например, сын нынешнего времени, и у него другой, более современный глаз, чем у меня. Я несу с собой груз своего опыта, своих лет, что-то уже не могу изменить в себе, что-то не могу понять в нынешнем поколении. А у Никиты, кроме таланта, есть еще и принадлежность к этому времени и понимание его.

Уже под конец нашего разговора я спросил:

– Есть актеры, которым вы завидуете?

– Зависти типа «Ах, почему это у него, а не у меня» – такой черной зависти, ей-богу, у меня нет, хотя человек я далеко не безгрешный. Глядя на работы коллег, я либо восхищаюсь, либо злюсь. Злюсь, когда люди плохо играют, играют явную чепуху, но преподносят это на блюдечке с голубой каемочкой, как некий шедевр, при этом цедят глубокомысленно: «Вам не понять, а мне не высказать». Если не можешь высказать – не берись.

Я очень болезненно воспринимаю любые театральные неудачи, особенно если они происходят по нашей вине, когда к нашему делу относятся как к полупочтенному времяпрепровождению. Меня это злит, оскорбляет и унижает.

Но когда театром одержана победа, когда он становится диктатором, повелителем зрительного зала, пусть только на несколько часов, пусть всего на этот вечер – для меня это наслаждение. Я радуюсь удаче товарищей, которые высоко несут звание актера, потому что это и моя удача, ибо являюсь частицей нашего актерского цеха. Радуюсь и немного завидую, что сам не могу сыграть эту роль, ибо такой пьесы нет в репертуаре моего театра. Но это добрая зависть.

Мы распрощались около полуночи. Михаил Александрович сказал, что нужно кое-что почитать к завтрашнему утру. Рабочий день его еще не окончился, хотя сутки практически уже завершили свой бег, и он должен был заимствовать время у следующего дня. Этого требовала работа, его профессия.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.