Мелодия одесской скрипочки

Юрий Лопусов|14 Ноября 2012, 14:34
  • В закладки
  • Вставить в блог

   В канун Нового 1971 года состоялось очередное заседание Секретариата, в повестке которого помимо других вопросов значилось обсуждение прошения  Василия Аксёнова о выезде в Америку для чтения лекций в университетах Нового Света. Официальный запрос пришёл от одного из старейших университетов Америки.  Замолчать запрос было нельзя, так как это  могло спровоцировать международный скандал.

 Нужно ли говорить, что предстоящее обсуждение  обещало быть сенсационным, поскольку Василий Аксёнов был если не открытым антисоветчиком в литературе, то уж точно - оппозиционером. Пикантность ситуации состояла в том, что сам вопрос таил в себе явный политический подтекст: отпустить потенциального диссидента в Америку  значило проявить некую идеологическую уступку,   запретить - значит, продемонстрировать всему Западу откат к худшим временам хрущёвского диктата над литературой.

        Когда я вошёл в кабинет первого секретаря, то сразу же ощутил атмосферу напряжённости, которая была буквально разлита в воздухе. Марков зачитал прошение опального писателя и предложил секретарям   высказаться. Мнения секретарей разделились практически поровну. «Ястребы» были категорически против. Аргумент звучал так: Аксёнов не вернется в СССР, что нанесет ущерб престижу страны и репутации Союза писателей. «Голуби» выставляли контраргумент: ущерб будет значительно больше, если потенциального диссидента не отпустят на Запад. И те, и другие были абсолютно правы. Марков заколебался, не зная, как разрешить патовую ситуацию. На помощь ему пришёл предводитель «голубей» - Константин Симонов,  предложивший  выслушать аргументы  самого Аксёнова, который томился в приёмной Секретариата, ожидая решения своей судьбы.

    Предложение Симонова застало Маркова врасплох. Он долго колебался, взвешивая все «за» и «против». Тут было над чем задуматься. Я невольно вспомнил дневники Анри Бейля – известного французского писателя Стендаля, который сопровождал Наполеона во время русской кампании 1812. Он писал о трудном решении, которое предстояло принять императору - остаться в сожженной Москве, скованной свирепым русским холодом, что обрекало французскую армию на голод и медленное вымирание,  или покинуть столицу, фактически признав своё поражение. После долгих раздумий он решил взорвать самое высокое сооружение Москвы - знаменитую звонницу Ивана Грозного в центре Кремля, которая воспринималась Европой как некий символ могущества России. Наполеон загадал: если звонница рухнет, что будет символизировать падение России, он останется зимовать в Москве. Если устоит, он покинет этот промозглый бесприютный город, сожжённый своими же жителями, что никак не укладывалось в сознании императора, перед которым сложили голову практически все столицы Европы. 

  Получив приказ, солдаты сделали подкоп под звонницей и на подводах начали свозить бочки с порохом. Наполеон сидел на своем походном стуле перед звонницей и наблюдал за действиями солдат.

 - Как вы думаете, месье Бейль, - спросил Наполеон, - башня упадёт или устоит?

    Поскольку Стендалю война дико осточертела, а русская зима не оставляла никаких надежд на выживание, он  решился сказать Наполеону правду.

 - Я не знаю, устоит ли башня или нет, - ответил Стендаль. - Все зависит от качества постройки и количества пороха. Но одно я знаю точно:  император Франции впервые проявил трусость.

 Наполеон выдержал значительную паузу, видимо, решая, как поступить с наглецом – повесить или расстрелять? Поскольку время позволяло не спешить, он  попросил объясниться.

   - Видите ли, месье Бонапарт, - сказал Стендаль, - до сих пор вы даже в самых критических ситуациях принимали решение сами. Сегодня, ставя решение вопроса об уходе из Москвы в зависимость от устойчивости русской башни,  вы перекладываете свои обязанности на плечи Бога. То есть, отдаете  судьбу русской кампании  на волю случая. Это свидетельствует о вашей нерешительности, которая за вами никогда не числилась…

     Звонница дала трещину, но устояла. Наполеон покинул  загадочную Москву, оставив расправу с литератором  Стендалем до лучших времён.

  Я не знаю, была ли  известна руководителю писательского союза сия историческая ситуация, но поступил он, как Наполеон - решил отдать  судьбу поездки Аксёнова на волю Всевышнего и попросил позвать опального писателя.

   Василий никак не ожидал, что получит редкую возможность лицезреть на расстоянии вытянутой руки всё руководство Союза писателей СССР скопом. Поначалу он явно растерялся. Сидел, набычившись, выставив вперед свою громадную голову с копной светлых волос, и смотрел исподлобья на сборище судей.  В его пронзительно синих глазах читалась сложная гамма чувств - от недоверия к судьям  до устойчивого решения идти до конца.

      Марков весьма деликатно, но с явным подтекстом попросил Василия рассказать, о чём будут его лекции. Прекрасно понимая, что  от его ответа будет зависеть судьба поездки, Василий говорил медленно, взвешивая каждое слово. 

    - Я ставлю своей целью донести до американских студентов мировую славу  лучших произведений русской классической и современной советской литературы - от Чехова и Толстого до Шолохова и …

      Тут он замялся,  не зная,  кого из нынешних советских писателей поставить рядом с Шолоховым, кто был бы равен его  таланту. Таковых, конечно, не было, и Вася с ужасом понял, что попал в капкан, поставленный им самим. Я следил за выражением лиц секретарей, которые явно злорадствовали, наблюдая за тщетными попытками Аксёнова выйти из идиотского положения.  Пикантность ситуации состояла в том, что,  кого бы он ни назвал,  его ответ давал секретарям прекрасный повод для издёвки. А уж поиздеваться над литературными пристрастиями диссидента - в таком удовольствии они вряд ли себе отказали бы.   

  Василий достал платок, вытер пот со лба, вспомнил деятеля совсем  из другой эпохи - великого римского хитреца Макиавелли и блестяще завершил фразу:

    - … и  других известных советских писателей.

  Ответ был настолько же обтекаемым, насколько и неуязвимым. Секретари облегченно вздохнули. Ни у  кого не возникло желания углубляться в дискуссию. Все ждали, что скажет  Марков.

 Полный текст читайте в № 1, 2013

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 10-м номере читайте об одном из самых популярных исполнителей первой половины XX века Александре Николаевиче Вертинском, о  трагической судьбе  Анны Гавриловны Бестужевой-Рюминой - блестящей красавицы двора Елизаветы Петровны,  о жизни и творчестве писателя Лазаря Иосифовича Гинзбурга, которого мы все знаем как Лазаря Лагина, автора «Старика Хоттабыча», новый остросюжетный роман Екатерины Марковой  «Плакальщица» и  многое другое.



Виджет Архива Смены

в этой рубрике

Будни Неглинки

Путешествие по подземной реке

Вперед, в прошлое!

Машина времени для музыкальной индустрии

Фестиваль Burning Man

Горящий человек в песках Невады