Пятого августа 1859 года на рейде перед японской столицей Иеддо появилась эскадра русских военных кораблей. Уже канули в вечность времена, когда российские посланники добирались на Тихий океан на хрупких парусниках. Теперь Амур принадлежал России и целая флотилия мощных паровых кораблей курсировала у берегов Азии.

На палубе флагманского фрегата «Аскольд» стоял невысокий человек с жёстким и энергичным лицом, одетый в генеральский мундир со множеством орденов на груди. Он пытливо глядел на утопающий в зелёных парках городок, живописно раскинувшийся на холмах.

- Ну, где же они? - сказал он вдруг сердитым голосом. - Вы разбаловали их, господин консул!...

- Вы слишком нетерпеливы, граф, - ответил, улыбаясь, стоявший рядом русский консул. - Вашим предшественникам приходилось тратить месяцы на то, что отнимает у нас дни. Да, впрочем, вот и они...

К фрегату спешила шлюпка, в которой сидели разряженные чиновники. Граф холодно рассматривал их, готовясь к скучному дипломатическому приёму.

Генерала Муравьёва, который получил за освоение Амура графское достоинство и титул «Амурский», заботила серьёзная проблема, которая и привела его в Иеддо. Он прекрасно понимал, что русскому Приморью всегда будет угрожать большая опасность, если японцы укрепятся на Сахалине.

Между тем в последние годы японцы всё энергичнее обосновывались на богатой сахалинской земле. И вот сейчас Петербург поручил Муравьёву попытаться мирным путём уговорить японцев убраться с Сахалина. В глубине души Муравьёв не верил в возможность успешного исхода переговоров. Однако доверие правительства льстило ему, и он охотно согласился поехать в Японию.

Японские чиновники, поднявшиеся на борт «Аскольда», вежливо кланялись, озираясь по сторонам. Внушительная корабельная артиллерия русской эскадры существенно подкрепляла авторитет чрезвычайного посланника России.

В городе Хакодате жил русский консул Гошкевич. Японские власти приняли его внешне гостеприимно и поселили в храме. Чиновники повадились ходить к нему в гости, и Гошкевич писал в Петербург восторженные письма о том, как быстро укрепляется дружба России и Японии.

Муравьёв, рассеянно слушая длинные льстивые речи японских чиновников, вынул из кармана копию одного из этих писем, прошедших через его руки, и передал её Гошкевичу. В письме, написанном в феврале этого года, было сказано:

«...1 января утром присланы были ко мне здешние кадеты, из которых уже многие учатся по - английски, а некоторые после праздников начнут брать уроки русского языка. В 3 часа приехал сам губернатор, и присланный предварительно чиновник не преминул заметить, что подобной чести до сих пор не удостаивался даже американский коммерческий агент. Устроена была закуска для губернатора и 15 прибывших с ним чиновников, и он пробыл у меня часа четыре. С особенным вниманием рассматривал карту Амура и восточного берега Сибири. Причём я заметил в разговоре его с чиновниками, что они слышали об озере Ханка, но почему - то сомневались в его существовании...»

Консул удивлённо вертел бумажку в руках, с недоумением поглядывая на Муравьёва. Когда японцы, наконец, откланялись и покинули фрегат, он спросил генерала:

- Ну и что же, Николай Николаевич?

- А вот то самое, - грубо ответил Муравьёв. - Живёте, батенька, год в этой азиатской стране, а людей не понимаете. Обведут они вас вокруг пальца. А уж карты им наши показывать - это вовсе преступно... Вы что думаете: они из любви к вам любезности говорят? Сейчас, конечно, они ещё слабенькие. Но, уверяю вас, годиков через пять японские купцы пошлют к чорту всех своих князей с их средневековой амуницией, споются с генералами, и вот тогда им наши карты весьма потребуются.

Деликатный консул, краснея, слушал резкую, отрывистую речь генерала, не привыкшего стесняться в выражениях. Муравьёв был старше его по должности, и потому Гошкевич галантно улыбнулся:

- Мне кажется, вы всё же преувеличиваете, генерал.

Но Муравьёв его уже не слушал. Он подозвал к себе командира флагманского фрегата, и давал ему указания о церемониале съезда посольства на японский берег. Граф понимал толк в театральных эффектах и считал, что здесь они настоятельно необходимы...

Церемония действительно была задумана и выполнена на славу. Ранним утром, когда первые лучи солнца позолотили мачты кораблей, сотни вёсел ударили по воде и десантные баркасы лихо понеслись к берегу. Японские шпион - офицеры с беспокойством наблюдали, как быстро высаживались и строились на берегу вооружённые экипажи русских корветов и клипперов. Сводный батальон моряков с развёрнутыми знамёнами прошёл к пристани и замер в ожидании команды. Барабанщики и горнисты стали по своим местам.

В этот момент над тихой гаванью загремели оглушительные орудийные залпы. Корабли расцветились флагами, и по реям побежали матросы. От флагманского фрегата отделилась шлюпка. Муравьёв переезжал на пароход «Америка», который мог подойти к берегу мелководного залива гораздо ближе, чем остальные суда.

«Америка» приблизилась к берегу и отдала якорь. От неё отвалили шлюпки, наполненные офицерами, одетыми в парадную форму. Шлюпки стремительно помчались по воде. Муравьёв высадился на берег и поздоровался с караулом. Потом ему подвели коня. Генерал лихо вскочил на него и двинулся вперёд, вежливо, но холодно здороваясь с японцами.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.