Мальчики

Когда под ногами закачался мост через протоку, что была уже на виду у хутора, Лев Иванович установил, что огонь рушит дом Касаткиных, дом и, пожалуй, двор. Как мог догадаться Лосев, огонь взялся на большом касаткинском дворе, там, где были касаткинские амбары и навесы, перебросившись на дом. Лосев ворвался в пределы двора и ощутил, что его не пускает дальше вал горячего воздуха, вал дымного огня — казалось, сам воздух без участия огня жег все на своем пути... Лосев схватил ведро с водой и плеснул в огонь, но огонь, казалось, даже не воспринял этой горстки воды. Лев Иванович подумал, что в эти минуты, как начался пожар, народилось столько огня, что той малостью воды, что была на касаткинском дворе, его не потушить...

— Дайте топор, топор нужен!.. — крикнул Лосев и неизвестно как ощутил топорище в руках — казалось, само дымное пламя сунуло ему топор в руки, — теперь надо было порушить ограду и преградить огню дорогу к соседям. Он взмахнул топором и пошел крошить штакетник, когда во тьме рассмотрел белое платьице сестренки Николая.

— Это я, Сонька, Лев Иванович, — возопила девочка. — Их как ветром кинуло за протоку!..

— Кого, Соня?

— Вовку и Грику!.. Как ветром! И они сгинули — были они, и не стало! — Ее тонкая рука рубанула темь, рубанула коротко. В этом жесте Лев Иванович ощутил безбрежность ночи, куда ушли мальчики...