Мальчик с барабаном

- Женито, быстро уходи к себе в комнату!

Мальчик успел заметить людей с надвинутыми на глаза шляпами. Из окна он глянул на улицу. Из черной машины выскакивали полицейские с винтовками, разбегались вдоль тротуара направо, налево и исчезали в ночном тумане.

* * *

Отец не вернулся. Приятели его тоже больше не приходили, будто кто-то сообщил им, что папы нет дома.

Мать говорила:

- Папа уехал!

- С друзьями?

- Нет, Женито, это не друзья. Вмешался дядя. В его голосе звучал гнев:

- Друзья? Скажи прямо: звери! Почему взрослые говорят непонятно? Что с отцом, с дядей? И что все же произошло? С того вечера, когда люди в надвинутых на глаза шляпах - звери, как сказал дядя, - увезли отца, в доме все изменилось.

Женито смотрел на картину, на барабанщика в синей шапке, воодушевляющего солдат. Ах, если бы в тот вечер взять барабан - страшные люди (или звери) испугались бы и убежали. Мальчик знал: отец ушел из дому не по своей воле и никуда он не уехал. Но в чем отец виноват? Почему мать, дядя, соседи и сам он, Женито, не защищали его? Наверное, потому, что им не хватало чего-то - не хватало барабана.

Долгие печальные месяцы, пока отца не было дома, Женито смутно чувствовал себя виноватым. Он не прикасался к барабану.

Наконец отец вернулся, но он уже не был таким, как прежде. Похудел, сгорбился, лицо печальное, во всклокоченной шевелюре много седых волос. Женито часто уходил к себе в комнату и плакал тайком. Мальчик ничего не спрашивал, но в душе обижался, что взрослые не открывают ему секретов того таинственного мира, в котором протекала часть жизни отца. Постепенно все стало входить в колею. Прогулки с отцом возобновились, но он никогда не говорил о происшедшем.

Однажды пошли на пляж. Мальчик заметил на бронзовом мускулистом теле отца свежий рубец.

- Что это, папа?

- Ах, это... Я упал недавно на осколки стекла.

- Но я не видел, чтобы твой пиджак был разорван.

- Конечно... Я был без пиджака.

Отец лгал. Да, он обманщик. Женито заплакал, опустив голову и закрывая лицо руками. Он кусал губы, царапал лицо, но сдержаться не мог.

Рукой, тяжелой и неловкой, отец гладил его плечо. Потом сказал:

- Послушай, Женито... Рубец, который ты видел... Это не то, но не знаю, как тебе объяснить...