— Точно, — сказал старый человек и еще немного посидел в кресле. • «Боже мой! — подумал Самолет. — Почему они говорят обо мне в женском роде?..»

Это его не обидело, но удивило. Самолет еще в цеху, на сборке, уяснил себе, что он «Самолет», что он «Петляков-второй» или «Пе-2», что он «Пикирующий бомбардировщик». Поэтому сейчас, услышав, что его дважды назвали женскими именами, Самолет удивился и слегка перетрусил: а может быть, они правы? Может быть, он никакой не Самолет, а действительно «машинка»? И весь этот кошмар, который только что кончился, произошел с ним именно из-за этой нелепой путаницы?..

— Надо будет ее еще в зону сгонять, — сказал строгий военный человек. — Посмотрим, как она еще себя в воздухе поведет.

«Ну, вот, пожалуйста... — устало отметил Самолет. — Опять ЕЕ, ОНА... Что они там, с ума сошли, что ли?..»

Старый человек вылез из кабины, аккуратно защелкнул люк и ответил военному:

— А как она должна себя вести? Нормально, как и все... Серия есть серия.

— Серия серии рознь, — рассудительно сказал строгий военный. — За последнюю неделю на сборке одни бабы и пацаны остались...

И все немножко помолчали.

— Сам на ней завтра схожу, — сказал военный и ковырнул сапогом землю. — А то засох здесь...

— Ладно тебе, — сказал старый человек. — Кому-то надо и здесь.

— Вот ты и сиди, — глухо ответил военный.

— Я и сижу... — куда-то в сторону сказал старый человек и тихонько пошел к огромным воротам сборочного цеха.

Строгий военный еще поковырял сапогом землю, глянул вслед старому человеку и нерешительно пошел за ним, а все остальные направились совсем в другую сторону.

Самолет ничего не понял, но отчего-то пожалел и старого человека и старого военного.

Ночь Самолет провел беспокойно, вспоминая все события прошедшего дня. Какие потрясения придутся на его долю утром, он не знал, но чувствовал, что в его судьбе должны произойти какие-то удивительные события. Для себя он решил твердо: принять все как неизбежное. Раз люди не пришли в ужас от того, что привело Самолет к паническому состоянию, а даже были довольны случившимся, то он, Самолет, не имеет права распускать себя. В конце концов люди есть люди, и у него нет никаких оснований им не доверять. Тем более что они ему просто понравились. А если они в чем-нибудь и ошибаются, ну, например, называя Самолет разными женскими именами, так тоже ничего страшного: маленькие ошибки и слабости свойственны кому угодно, и их нужно научиться понимать и прощать. Думая об этом, Самолет надеялся, что люди отнесутся к нему точно так же...

Несмотря на то, что ночь была нехолодная, Самолет под утро продрог и даже покрылся тоненькой сеточкой влаги. Ему хотелось согреться, и, вспоминая свои вчерашние ощущения при запуске двигателей, Самолет сумел честно и беспристрастно отслоить собственные наблюдения от охватившего его в тот момент испуга. Первое, что он вспомнил, было тепло от работающих двигателей. Он помнил и многое другое: и неудержимое стремление вперед, и грохот, и тряску. Но сейчас ему хотелось думать только о том, как было тепло, когда так ужасно крутились винты...

То ли предутренняя сырость, то ли бессонная ночь привели Самолет к мысли, что не худо было бы ненадолго и совсем чуть-чуть поработать обоими двигателями. Это согрело бы его и привело в нормальное состояние к приходу людей. Самолету захотелось чихнуть и покашлять так, как он это сделал тогда, когда в кабине сидел тот старый человек в комбинезоне.

Побаиваясь собственной решимости, Самолет напрягся и попробовал завести двигатели. Но двигатели не заводились. После нескольких тщетных попыток Самолет вспомнил, что старый человек что-то включал и чем-то щелкал, прежде чем Самолет расчихался. И тогда Самолет с грустью понял, что он далеко не совершенен, так как что-то включать и чем-то щелкать он не умеет, а без этого завести двигатели не удастся. Для этого нужны, наверное, только люди.

Может быть, придя к такой мысли, какой-нибудь другой Самолет и восстановился бы против людей (сработало бы уязвленное самолюбие или еще что-нибудь), но с этим Самолетом ничего подобного не случилось. Наоборот. Самолет укрепился в своем уважении к людям, и единственное, что его сейчас приводило в уныние, — это роса на крыльях и фюзеляже, от которой было зябко, сыро и удивительно неуютно.

Как случилось, что он все-таки задремал, Самолет не понял и очнулся только тогда, когда услышал голоса людей совсем рядом.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.