— Да, ты. Я решил узнать, где ты работаешь, и узнал!
— Вот как! — тихо сказала Лилия.
— Представь себе! Понимаешь, мне было это важно. Я узнал, что ты работаешь переводчицей у начальника гестапо Ланге. Сначала я тебя осудил, а потом понял, что ты права. Ты всегда поступала правильно. Я с детства к этому привык. И я решил, как прежде, довериться твоему разуму и опыту. Теперь ты поняла?
— Да, — ответила мать. Она подошла к зеркалу и стала переставлять там флакончики. Янис заметил, что руки ее дрожат.
— Так ты найдешь для меня хорошую должность? — спросил он. — Я ведь тоже знаю немецкий язык. Конечно, не так хорошо, как ты. Тебе повезло, ты выросла в деревне на баронских землях, где все жители с пеленок владеют немецким. Мне будет труднее, но я постараюсь. Только ты мне немного помоги... А теперь я, пожалуй, пойду.
— Подожди, — сказала Лилия. — Поужинай по крайней мере. У тебя синяки под глазами.
— А коньяк? — не удержавшись, едко спросил Янис — Коньяка у тебя не найдется? Наверно, осталось что-нибудь в той бутылке, из которой пил твой глубокоуважаемый гость, господин Вейснер? Необыкновенно интеллигентный и гуманный человек. Я с ним имел счастье познакомиться в концлагере!
Лилия быстро взглянула на него. Янис был уверен, что окончательно сразит ее этой репликой, совершенно позабыв в эту секунду, что в его задачу вовсе не входило высказывать ей свое презрение. Но, к его удивлению, лицо матери прояснилось. Она задумалась, поглядывая на него исподлобья, затем улыбнулась и вновь стала спокойной, как всегда. А в ее глазах вдруг промелькнуло даже нечто вроде радости, что уже совершенно поставило Яниса в тупик.
— Да, коньяк остался, — как ни в чем не бывало ответила Лилия. — Теперь я поняла, что ты действительно очень изменился. Это мне нравится. Я в тебе не ошиблась.
— Значит, ты мне поможешь? — хмуро спросил сбитый с толку Янис.
— Нет, — покачала Лилия головой. — Раз уж ты узнал, где я служу, то тебе ясно, что мне нельзя подвергать себя опасности, устраивая на работу бежавшего из лагеря военнопленного. Но мы будем встречаться, и я согласна давать то, что требуется для приятной жизни: деньги и продукты. Ты всегда сможешь получить у меня все, что тебе понадобится. Понимаешь? Все! Ты доволен?
Янису показалось, что Лилия что-то недоговаривает. Губы ее улыбались, а глаза были непривычно серьезными. Но он не стал задумываться над ее тоном. Он выполнил задание: завоевал ее доверие и получил возможность выведывать важные для организации сведения. Что ж, он действительно был доволен!
— Приходи по понедельникам обедать в ресторан «Фокстротдилле», — сказала Лилия. — Там мы сможем видеться. Вот двести марок. Купи костюм, рубашку и галстук. В этот ресторан пускают только приличных господ.
— Спасибо. А теперь мне пора, — ответил Янис, взяв деньги.
Дней через десять рано утром на Ригу совершили налет советские бомбардировщики. Янис проснулся у себя дома от взрывов и босой подбежал к окну. За Даугавой поднимался к небу столб черного дыма, где-то били зенитки, а на невообразимой высоте сверкали в лучах только что взошедшего солнца ослепительные точки самолетов. Янис жадно смотрел на них и страстно желал удачи советским летчикам.
По пути на работу он не увидел развалин. Целы остались и «Вайрогс», и железнодорожная станция, и мосты. Но недалеко от Даугавы обширный пустырь, где находился рынок, был оцеплен эсэсовцами, шуцманами и полицейскими. Там что-то дымилось, трещало и глухо взрывалось. Удушливый желтый Дым заползал в переулки.
В этот день была назначена встреча с Марией. Она похвалила его за удачное начало и попросила быть очень осторожным — следить за каждым своим словом. Настроение у нее было радостным. Они гуляли в густом парке, окружавшем госпиталь. Мария сообщила, что советские бомбардировщики разбомбили секретный военный завод, выстроенный фашистами под рынком. Они вот-вот должны были пустить его в ход, а теперь там огромная воронка глубиной в несколько десятков метров.
Первая встреча с Лилией в «Фонстротдилле» окончилась быстро. Мать подсела к Янису за столик, выпила чашку кофе и, оставив на стуле перевязанный бечевкой пакет, ушла. В пакете оказались консервы, масло и триста марок.
В другой раз мать не спешила, и Янис решил завести разговор о ее работе.
— Наверно, господин Ланге очень строгий?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.