Роман «Юконский ворон» я писал сравнительно недолго. Работа заняла около года времени. Но перед тем как написать первую страницу будущей книги, я более десяти лет был занят изучением истории Аляски.

Я исследовал редкие печатные источники, отыскивал забытые архивы и даже целые книжные собрания «Колумбов Российских». Вологда и Каргополь, Красноярск и Устюг Великий, Кунгур и Владивосток, Рязань и Тотьма, Пенза и Сольвычегодск - что может быть общего между этими городами? Но я запасся терпением и уверенностью. В части этих городов я побывал, а некоторые из них разослал подробные письма местным историкам, краеведам, работникам музеев и архивов. «Страна наша богата пытливыми людьми, - рассуждал я, - должны же эти люди помочь мне, ибо мы творим общее дело».

Я не ошибся. Краеведы, эти незаметные герои изучения нашей родины и её славной истории, присылали мне копии архивных документов, выписки из старинных бумаг, записи воспоминаний, справки о редких книгах. Каждый день, томясь, ждал я прихода почтальона. Почту разносила женщина, её всегда сопровождала маленькая дочка. Часто девочка, подбегая ко мне, ещё издали протягивала пачку разноцветных конвертов, среди них иногда были и сложенные наивными треугольниками послания на грубой бумаге.

Разве можно без волнения читать письма со штемпелем «Кунгур»? Алексей Хлебников, начальник Кунгурской пещеры, он же хранитель местного музея, сообщал об архиве своего деда Кирилла Хлебникова. Кирилл Хлебников, кунгурский уроженец, знал мир от кайсацких степей до Бразилии, от Камчатки до островов Полинезии, от Ирбита до Калифорнии... Он долго жил в Ново-Архангельске, что на Аляске. Там, на берегах Нового Света, он впервые прочёл Пушкина. Позже Хлебников состоял с Пушкиным в переписке и даже послал ему свой труд по истории Русской Америки в рукописи. И вот теперь в Кунгуре внук знаменитого деятеля Русской Америки составил примерную опись архива своего предка...

Я беру пачку карточек из цветного картона и начинаю разносить по ним сведения о Хлебникове, о его скитаниях по земному шару. Вот, к примеру, один случай из жизни русского скитальца. Когда Хлебников выходил на бриге «Головнин» из Монтерея, налетел такой жестокий ураган, что корабль сразу потерял якоря и канаты и лишился управления. Хлебников вспоминал потом, как пришло к нему страшное сознание гибели, когда он отчётливо увидел светящихся медуз в совершенно чёрных волнах... Лишь хладнокровие и выдержка спасли русских мореходов. Хлебников за годы своих скитаний прошёл по морям сто пятнадцать тысяч миль. Такими были люди Русской Америки, но мы слишком мало знали о их жизни. Мне удалось почти полностью восстановить в подробностях историю жизни и деятельности Григория Шелехова, Александра Баранова, Ивана Кускове, Николая Резанова, Кирилла Хлебникова, Дмитрия Завалишина, Александра Кашеварова, Лаврентия Загоскина и других русских исследователей Нового Света. Было много раздумий: кого из этих людей выбрать героем романа? В поисках ответа на этот вопрос я часто просматривал свою тихоокеанскую картотеку. Все наиболее важные сведения по истории Тихого океана я заносил на хронологические карточки, охватывая время от бессмертного подвига Семёна Дежнева до наших дней. Работая с картотекой, я знал, какие события произошли, предположим, в 1846 году в Ново-Архангельске на Аляске, на берегах Юкона, на Русской реке в Калифорнии, на Гавайских островах и в других частях Тихого океана. Подробная библиография Тихого океана, картографические материалы, содержание архивов, отчёты экспедиций и дневники путешественников, газетные сообщения, рисунки - всё это после отбора и тщательного изучения включалось мною в тихоокеанскую картотеку. Моей рукой заполнено более четырёх тысяч карточек.

И вот однажды я начал писать роман «Юконский ворон». Я не знаю точно, почему избрал героем повествования именно Лаврентия Загоскина, а не Шелехова, Баранова или Хлебникова. Когда я думал о Загоскине, мне чудилась голубая аляскинская ночь, виделись жёсткие сугробы в долине Юкона и нескончаемые чёрные леса. В тихоокеанской картотеке давно стояли карточки с подробнейшими сведениями о походах Загоскина. Кроме того я нашёл новые материалы в архивах: послужной список Загоскина и его дневник. Прежде чем более подробно ознакомить читателя с путешествием Лаврентия Загоскина, я бы хотел рассказать о некоторых событиях, предшествовавших ему.

Всем известно, что донесение Семёна Дежнева о его великом открытии очень много лет пролежало в архиве. Но значит ли это, что в тогдашней России ничего не знали о проливе между двумя частями света, о близости Америки к России? За год до смерти Дежнева русские мореходы из Анадырского острога, проплыв морем по дежневскому пути, достигли берегов «Большой земли» и остались там, переженившись на туземках. «Большой землёй» камчатские мореходы называли Аляску. Об этом случае поведал в своей рукописи, напечатанной лишь недавно, беринговец Яков Линденау.

Жил ещё такой казачий сотник, Иван Кобелев, которому доводилось исправлять морские карты Джеймса Кука. Сотник бывал не только на островах между материками Азии и Америки, но и на самом побережье Аляски. В один из своих походов он посетил устье реки Хеверен. Это и есть Юкон. Юконские берега Кобелев видел в июне 1789 года, и он был первым русским человеком, письменно заявившим о достижении Юкона. Кобелев сообщил, что туземцы островов Берингова пролива рассказывают, будто бы близ Хеверена, в селении Кынговей, живут русские люди - «от американцев большими бородами отличаются, из книг молятся и иконам поклоняются, а также язык свой и писание сохраняют...»

Это предание о древних русских людях на Юконе вряд ли можно считать досужим вымыслом после свидетельства Якова Линденау. Но не один археолог до нашего времени ещё не открыл развалин поселений современников Дежнева на берегу Северной Америки. Будем пока сотника Кобелева считать первым русским, ступившим на берег Юкона.

В 1832 году Михаил Тебеньков, флотский офицер, состоявший на службе у Российско-американской компании, открыл бухту, названную впоследствии его именем, и остров св. Михаила в большом заливе Нортон, близ самых устьев Юкона. Через год там был основан Михайловский редут. Вспомним с благодарностью имя креола Малахова, о котором через много лет после его подвигов на Юконе слышал Джек Лондон во время своих скитаний по Аляске. Креолы Дерябин и Глазунов, туземцы юконских низовьев, сопровождали Малахова во время его походов по Квихпаку. Они впервые достигли реки Нулато, притока Юкона.

Люди из железного племени русских креолов - отец и сын Колмаковы, Матросов, С. Лунин - зимовали в новых редутах и «одиночках», скупая дорогие меха у индейцев. Креолы умели делать съёмку местности, чертили карты области Юкона.

Вслед за отважными разведчиками и следопытами на Юкон пришёл первый учёный исследователь. Это был Лаврентий Загоскин. Он проник в самое сердце Аляски. Течение Юкона он исследовал на протяжении 600 морских миль и определил астрономически 16 пунктов лишь на этом участке своего пути. Он изучил два притока Юкона и прешёл по ним на сто миль от каждого устья. На высоких приметных ярах Загоскин ставил огромные сосновые кресты и выжигал на них раскалённым шомполом надписи с обозначением широты и долготы вновь открытой местности. Он открыл реки, горы, бобровые плотины, богатства недр дикой страны, измерил глубины Юкона. Все открытия Загоскина невозможно перечислить. Благородное сердце русского человека билось в его груди; пытливый и быстрый ум помогал ему постигать тайны индейской страны. Он дружил с краснокожими воинами в плащах из лосиных шкур. Верный индеец в русской кумачовой рубахе сопутствовал Загоскину во время его скитаний по селениям индейцев-тлинкитов, где возле бревенчатых хижин стояли резные столбы с изображениями Великого Ворона.

Загоскин более полутора лет скитался среди первобытных племён Северной Америки и дикари не тронули его. В глубине страны он не раз встречался с индейцами-голцанами, которых почему-то считали людоедами. Голцане выносили навстречу ему ветви тальника - знак мира и дружбы. Лаврентий Загоскин изучал их язык и обычаи, записывал сказания индейцев.

До Загоскина никто не проводил научного деления туземцев материка Аляски на народности и племена. Он открыл для человечества целый народ ттынай - людей из «собственного американского семейства краснокожих». Ттынайцы украшали себя перьями орлов и ястребов, разрисовывали лица графитом и охрой, носили бисерные ожерелья. Но у них можно было увидеть и старые тульские карабины и русские синие шапки с красными околышами.

Лаврентий Загоскин самым подробным образом исследовал «переносы», или волоки, между главными аляскинскими реками. По этим волокам материковые племена устанавливали сообщение с поморьем. Жители Берингова поморья были торговыми посредниками, через них шёл обмен товарами между индейцами и чукчами и даже якутами из Сибири. Якутские ножи и копья, русские ружья, тобольские шапки нередко можно было встретить в глубине Северной Америки.

Загоскин установил, что Юкон - он же Квихпак - вполне судоходен от Нулато до Икогмюта на протяжении 220 пройденных им миль. Юкон очень глубок: в некоторых местах линь, длиною в 12 сажен, не доставал дна. Загоскиным был открыт хребет, отделяющий Юкон от Нортонова залива, с островерхими горами Иливит, где находили медную руду.

Один год шесть месяцев и шестнадцать дней пробыл бесстрашный Загоскин в своём юконском походе. 21 июня 1844 года он приплыл на вёслах к пристани редута св. Михаила.

Впоследствии Л. А. Загоскин мог узнать, что в августе того же года закончился второй огромный поход по дебрям Северной Америки. Джош Чарльз Фримонт, инженер-лейтенант армии Соединённых Штатов, прошёл от Колумбии до Калифорнии, побывал в Великой пустыне, Скалистых горах. Но Фримонт находился во главе военного отряда, при помощи которого он через два года занял Калифорнию. Загоскин шёл по снежным пустыням один.

Вернувшись из Нового Света, Загоскин поселился в лесах Рязанской губернии. Он был смотрителем департамента корабельных лесов в глухом Мещерском крае - в стране непроходимых лесных дебрей и озёр, которые напоминали ему далёкую Аляску.

Жизненный подвиг Загоскина заставил меня вспомнить гениальную статью А. С. Пушкина о Джонс Теннере и его жизни среда индейцев Северной Америки. Великий ум Пушкина высоко оценил значение описаний жизни первобытных племён.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.