Красиво идут! – восхищение и зависть в голосе Бокача. Сам военный летчик первого класса, виртуоз среди пи лотажников. Боевой порядок «ромб» – геометрическую фигуру из четырех самолетов в воздухе – одним из первых в полку освоил.
– Ну, что ты за человек, Саша? – Глаза Рожкова смеются. – У тебя же отпуск. Путевка в кармане. Загорай, купайся. А «ромб», сам видишь, Верозуб чисто водит...
В свое время ведущим группы был Бокач. Водить «ромб» означало быть командиром двух пар самолетов, управлять ими, отвечать за групповую слетанность.
В небе резвилась четверка истребителей.
Крылья изменяемой в полете стреловидности прильнули к фюзеляжам. С консолей белым жгутом стекает спрессованный скоростью воздух. Истребители ввинчиваются в синь опрокинутого неба, и горизонт поднимается на их крыльях, распахивается, открывая покрытую сизой дымкой даль земли.
Прежде чем начать «переворот» – исходную фигуру перед выполнением комплекса высшего пилотажа, Верозуб осматривается по сторонам: готовы ли товарищи?
Ведомым у Верозуба Алексей Петров. Стоит у крыла как привязанный. Накануне отрабатывали стрельбу по наземным целям. Полигон незнакомый, под сильной защитой ПВО. Верозуб увлекся атакой и не заметил замаскированную ракетную установку «противника». Если бы не Петров, быть ему «сбитым». Ведомый тогда огненный таран сымитировал.
Слева от Петрова вторая пара: Александр Кутузов, замполит эскадрильи крыло в крыло с Анатолием Арестовым, замкомэска. Глаз летчиков не разглядеть – кислородные маски прикрыли лица. Защитные шлемы повернуты на ведущего. Каждое движение самолета Верозуба для остальных сигнал к повторению. Промедлить нельзя и доли секунды: изменятся интервал и дистанция между самолетами, может рассыпаться боевой порядок. В реальном бою это равносильно гибели.
– Внимание, начали! – слова Верозуба еще звучали на стартовом командном пункте, а четыре истребителя, перевернувшись вокруг своей
оси, уже начали падение к земле. Оно не было беспорядочным, по-прежнему все стороны «ромба» равны. Только приглушеннее звучали на малых оборотах турбины. Вот до земли уже несколько сот метров. Кажется, столкновение неминуемо. Но, изломав перегрузкой траекторию полета, бросает в зенит свой ракетоносец ведущий.
– Форсаж! – И четыре огненных языка одновременно вырвались из реактивных сопел, громом прошли по поднебесью. «Ромб» пошел на выполнение «петли».
На заре авиации эту фигуру называли «мертвой петлей». Попав в нее случайно, пилоты не справлялись с управлением самолета. А русский офицер Нестеров отважился включить «петлю» в арсенал боевых приемов. С этой фигуры советские летчики уверенно били врага в годы войны. «Петля» – элемент сложного пилотажа даже для одиночного самолета, выполнить ее группой еще труднее. Для четверки Верозуба она пройденный этап. Каскад фигур высшего пилотажа истребители завершают «восходящей бочкой». Делают их на одной вертикали несколько. Это новинка.
«Бочка», как правило, выполняется в горизонтальной плоскости с поворотом самолета вокруг оси на 360 градусов. Разновидностей ее много – от энергичной, одним махом рулей, «штопорной», до «управляемой», с фиксацией летчиком положения самолета в пространстве едва ли не через каждый градус поворота. Строгое требование: колебания по высоте не допускаются. Постоянство высоты характеризует мастерство летчика, говорит о чистоте полета. В противном случае получается не «бочка» а, как ее называют авиаторы, «кадушка».
Звено Верозуба крутит «бочки» без огрехов в вертикальной плоскости. А вначале были и у них «кадушки». Сколько пришлось помучиться, пока «ромб» на вертикальных фигурах освоили! «Летать» начинали в тренажных классах, дома.
Как-то выбрались с семьями на природу. У костра сынишка Толи Аре-стова пристал с вопросом:
– Пап, а ты командир?
– Конечно, сынок!
– Прокати на самолете... Арестов подхватил Димку, крутнул им косую петлю вокруг себя, а потом вверх, к веткам берез – радуется малыш, смех колокольчиком.
– Стоп! – Верозуба осенило: – Толя, а если вот так, на вертикали «бочки» покрутить четверкой?
– Рискованно, командир, могут не понять.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Рассказы
В свете недавних событий – архивная статья «Смены»
Рассказы