Лесной шелк

Ник Северяк| опубликовано в номере №96, февраль 1928
  • В закладки
  • Вставить в блог

- Что это, заграничная?

- Нет, своя, с Свердловской фабрики из - под Вологды.

Я невольно вспоминаю из детства, как с ранней весны на нашей реке плыли паромы леса. А на фабрике этот лес рубят, мельчат, варят и в конце, пройдя целый ряд химических мытарств, выходит белыми кусками картона, называемыми по - заграничному целлюлозой.

Там кончились мытарства, а здесь только начинаются. На резальных машинах большие квадратные полосы разрезаются на мелкие кусочки. Разрезанная целлюлоза ребром укладывается в ящики - ванны, наполненные содовым раствором.

Через полтора часа разбухшие листы отжимаются, но уже целлюлозы только одна четверть, а остальное - раствор.

Листы закладываются в измельчитель (дефибрер). И когда я заглядывал в работающий дефибрер, то размельченная масса, точно речная пена, билась на валах.

В другом углу помещения моя руководительница, монотонно подбирая фразы, стараясь излагать проще: измельченная масса после дефибрера в этих ящиках стоит 72 час. при 15 - 20°. Тут совершается химический процесс.

Идем во второе отделение, где на горизонтальных осях вращаются две больших бочки, где видна ярко - оранжевая масса; химичка говорит: созревшая масса по трубам подается в эти бар - фаты. Туда же прибавляется сероуглерод. Баррат вращается со скоростью нескольких оборотов в минуту. За 4 часа пребывания в баррате целлюлоза окончательно изменяет свои свойства и внешний вид, называется ксантогенитом.

Руководительница, окончив официальную часть, показывая мне пальцем, говорит:

- Видите, желтый какой.

Я щупал желтоватую, похожую на яичный желток, массу; она липла и мялась, как воск.

Попали в другое отделение, где стоял большой бак, называемый, на языке моей руководительницы, малаксер. В этом баке в течение 4 1/2 часов оранжевая масса, перегнанная из баррата, превращается путем вращающихся мешалок в клейкую сиропообразную массу, называемую вискозой. Когда я вполз по ступенькам к чану, мне хотелось зачерпнуть ложкой и попробовать эту массу, похожую на жидкий мед. Отсюда вискоза через фильтры поступает в погреб, где выдерживается для довершения процесса несколько суток.

Когда мы подходили к следующему помещению, химичка монотонно говорила:

- Мы видели, как путем механических и химических процессов происходит процесс раз - рушения волокна целлюлозы и получается клейкая масса, лишенная всякой волокнистости. И теперь, во второй части, начинается процесс воспроизводства волокна, в виде шелковой нити.

Из погреба вискоза под давлением поступает в прядильное отделение, где рядами тянутся своеобразные своей конструкцией прядильные машины.

У рабочего во время производства в руках трубка, которая беспрерывно наполняется вискозой. На конце трубки надет платиновый наперсточек, на котором около 20 мелких едва заметных отверстий. Жидкость выдавливается из отверстий и, проходя через ванну, наполненную химическим раствором, моментально затвердевает, образуя шелковую нить. После этого начинаются дополнительные мытарства отделки шелка.

Его моют под душем, и на специальных вагонетках завозят в сушилку где при 60° град, просушивают. Это делается для того, чтобы удалить различные, уже ненужные химические частицы. Потом белят и снова сушат, и высушенный беленький, а частью окрашенный переносят в трикотажную. Там жужжат машины, навязывая целые горы из цветистых змеевидных шелковых лент. Из лент делаются галстуки, шарфы, кофточки и др. изделия.

Я щупаю мягкие эластичные шелковые ленты, и мне плохо верится, что все это из леса, который миллионами десятин гниет в наших необъятных просторах.

В поезде, когда около окон мелькали дачные поселки и парки, я все думал об «алхимии» нашего века, творящей чудеса при помощи науки и техники.

Мне страстно захотелось поделиться с кем - нибудь моими думами. Против меня сидел парень. Я взял его за борт пиджака, спросил:

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Учиться надо, товарищи

Два письма Максима Горького

Потомок венецианского дожа

Роман. Продолжение