Ежечасно телеграф, телефон, радио приносят в редакцию десятки новостей.

Завтрашний номер «Комсомолки» начинает свою жизнь с 12 часов дня.

Заведующий отделом информации к 17 часам закончил макеты первой и четвертой полос, приготовил читателям увлекательный рассказ о наиболее интересных событиях за день. Но... в 17 часов 10 минут ленинградский корреспондент телеграфировал: «Нева вышла из берегов». Из таежной глуши Урала по радио сообщили о замечательной находке: обнаружен золотой самородок невиданных размеров. С судостроительной верфи прибыла молния: завтра спускается на воду величайшее в Союзе нефтеналивное судно. Заведующий отделом смотрит на макеты информационных полос и, задумавшись, говорит:

- Эх, если бы у нас были свои журналисты - летчики! Мы могли бы давать фотоснимки событий на второй день.

Поздно вечером из далекой республиканское столицы телеграф приносит сообщение: местный аэроклуб подготовил 18 молодых летчиков. Слесари, токари, инженеры, учительницы овладели искусством вождения самолетов. Но вот... почему журналисты не научатся летать? А как нужны журналисты - летчики!

На следующее утро - короткий разговор с начальником центрального аэроклуба СССР им. А. В. Косарева.

... А через несколько пятидневок автомобиль мчит нас по Ленинградскому шоссе. Под колеса машины бежит асфальтовая лента. Навстречу нам несутся автобусы, троллейбусы, нас обгоняют мотоциклы: магистраль живет своей напряженной жизнью...

Дома встречаются реже, автомобиль сворачивает на Волоколамское шоссе, к Тушинскому аэродрому. Над лесом кружатся самолеты. Я видел сотни раз аэропланы и даже летал. Но сегодня по - особенному пристально всматриваюсь в стальных птиц и, волнуюсь, слежу, как выполняют летчики фигуры высшего пилотажа. Черноволосая девушка, сидящая рядом в машине, улыбается. В этой улыбке много спокойствия и еще больше снисходительности. Голубые петлицы гимнастерки, серебряные крылья с мечами на рукаве внушают новичку уважение к этой девушке.

- Вы ведете себя неспокойно. Летчик не должен так волноваться, - говорит девушка.

Я краснею. Пока автомобиль несется в гору, я пытаюсь восстановить в памяти недавние лекции по теории полета, прочитанные мне и другим курсантам этой девушкой. Теорию полета я уже приблизительно знаю. Но вот каково будет на практике? Я еще ни разу не брался за руль управления... Остановка у аэродрома обрывает мои размышления.

В автомобилях, автобусах, на поездах, мотоциклах и велосипедах съезжаются юноши и девушки. Многие из них не успели переодеться после работы. Они быстро надевают синие комбинезоны. На головах коричневые шлемы с очками. Потом все становятся в строй и идут в ангар.

Техник нашей группы Люся Туркова проворно взбирается на зеленый самолет, что - то щупает и подвертывает ключом. За этим следует короткое объяснение, как надо выводить самолет из ангара на красную черту, где самолет окончательно просматривается. Здесь проверяется работа мотора, и только после этого самолет покидает территорию разлетной площадки.

В первый день я поднимал у самолета хвост и поддерживал его, пока катили машину на руках от ангара до красной черты. День, проведенный на аэродроме, показался мне самым счастливым. Мы по очереди садились в самолет и катались по зеленому аэродрому. Это называлось «рулежкой». Наша учеба начиналась с «рулежки». Девушка с голубыми петлицами улыбалась реже. Глаза ее смотрели строго. Учлеты называли ее «товарищ инструктор». Изо дня в день мы все больше привыкали к рулям, ближе узнавали самолеты и своего инструктора Ирину Вишневскую.

Май цветет на московских окраинах. Аэродром живет полнокровной жизнью. На рассвете у ангаров очень оживленно. Один за другим самолеты скрываются в серебристой пелене предутреннего тумана. «Рулежка» давно окончена. Мы по очереди садимся в кабину самолета, где нас уже ждет Вишневская.

На самолете две кабины. Каждая из них имеет свое управление. Оба управления связаны между собой. Если ученик допустил ошибку и вовремя не заметил ее, инструктор поправит его из своей кабины.

Белый флажок стартера разрешает взлет. Через несколько секунд инструктор передает управление ученику. Рука робко ложится на ручку управления. Самолет набирает высоту.

Когда рука устает, машина пытается вырваться из - под твоего влияния. Но Вишневская всегда настороже. Она по телефону указывает на ошибку. Замечания воспринимаются как приказ.

Мы летаем по кругу. Весь полет длится шесть минут. Эти минуты, короткие на земле, кажутся бесконечными в воздухе.

Взлет, набор высоты, разворот, снова набор высоты, второй разворот, опять набор высоты... Наконец, мы набрали 300 метров, убавили число оборотов мотора - и машина летит по прямой со скоростью 100 километров в час. Третий разворот, расчет на посадку, убирается газ. Планирование. Четвертым разворотом выводим машину на линию посадочного знака, планируем и делаем посадку. Все это происходит в течение шести минут.

День ото дня растет уверенность. Иногда Вишневская хвалит за полеты, чаще ругает. Все больше и больше вырастает в наших глазах ее летный авторитет. Ее показательные полеты представляются нам, курсантам, непостижимым искусством.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.