Телеграмму, которую мы дали в Калининград, вручить Демидову не смогли. Да и как ее было вручить, если за несколько часов до этого курсант Евгений Демидов и четверо его товарищей по группе ушли на выполнение учебного задания и находились приблизительно в тридцати километрах восточнее города в районе заброшенных торфяников, поросших сухой колючкой и камышом.

Ушла группа на лыжах (погода стояла снежная и сухая – редкость для этих мест), предварительно получив на складе 20 четырехкилограммовых противотанковых мин. По две пары на брата. Подобные задания именуются в училище саперной практикой, которая засчитывается будущим офицерам инженерных войск как своеобразная лабораторная работа. Хороша лабораторная, если «приборы» для нее тянули пуд на каждого (это без прочей амуниции), а до места проведения «опыта» требовалось покрыть почти тридцать километров на своих двоих по сильно пересеченной местности, ночью, без явных ориентиров.

И все же дело обстояло именно так. Миноукладчик, сеющий взрывчатку на заданном участке едва ли не со скоростью комбайна, сажающего картофель, – вещь в современной армии привычная, но саперная работа – дело тонкое. Техника техникой, только миноукладчик использовать можно не везде, вот и приходится учиться минировать по старинке – руками. И не просто минировать, а уметь безошибочно выйти в заданный район незамеченным, отыскать в нем нужную дорогу или что-то еще, заложить взрывчатку, замаскировать ее и скрыться. Трудная работа, опасная, не броская, но самая что ни на есть военная. Ее каждый военный инженер, будь он строитель-фортификатор или еще кто, должен знать назубок, а чтобы знать и других потом учить, надо самому испытать, и не раз. Группе, которую возглавлял Демидов, надо было выйти к северной оконечности болота, и заминировать участок колеи, тянущейся вдоль торфяников.

Выйдя из машины, мы поднялись на поросший молодым сосняком пригорок. Начальник курса майор Анатолий Филиппович Витомский прислонился плечом к стволу, снял шапку, сдул с нее легкий пух снега и, кивнув в сторону болота, сказал:

– Если все будет в порядке, выйдут из-за тех вон кочек. Будем ждать.

То, что Витомский назвал кочками, было скорее старыми отвалами торфа, которые белыми стогами тянулись вдоль болота.

Ждать так ждать. Дорогой Витомский рассказывал о Демидове. Из слов майора выходило, что два с половиной года, которые прошли с тех пор, как «Смена» написала о Демидове, мало что изменили в характере парня. Он по-прежнему на отличном счету у преподавателей, требователен к себе, скромен, общителен с товарищами, никому не отказывает в помощи, охотно берется за любую общественную работу. Третий год возглавляет бюро ВЛКСМ курса, добросовестно выполняя партийное поручение. Потом, как бы смутившись суховатости такой характеристики, Витомский добавил:

– Я за него и как воспитатель и как командир спокоен. Демидов надежен во всех отношениях: как человек, как гражданин, как будущий офицер. Я знаю, что он сделает все, что ему поручат, – и сделает грамотно, быстро, мужественно. Так, как это было тогда, на разминировании железнодорожной насыпи.

И я понял Витомского. Человек военный, привыкший ценить ясность и краткость, он мог говорить о человеке, которого уважал и которому безгранично верил, только так – ясно и кратко. Аттестация, которую дал майор курсанту и коммунисту Демидову, была высшей аттестацией по его понятиям.

Вспомним. Это было несколько лет назад. На одном из участков железной дороги, ведущей к Ленинграду, обнаружили оставшиеся с войны снаряды. Группа воинов инженерно-саперного батальона добровольно вызвалась ехать на разминирование. Первым тогда шагнул из строя младший сержант комсомолец Евгений Демидов. Группа работала на насыпи двадцать дней, до тех пор, пока не был обезврежен последний снаряд. А всего их оказалось больше полутора тысяч. За мужество, проявленное Демидовым при разминировании, он был награжден медалью «За отвагу». Эти двадцать дней стали поворотными в жизни Евгения. Он решил стать военным инженером. Об этом писала «Смена» в № 20 за 1978 год.

Теперь Демидов учится на последнем, пятом курсе Калининградского высшего инженерного ордена Ленина Краснознаменного училища инженерных войск имени А. А. Жданова. Эти пять лет стали для него школой профессионального и гражданского возмужания. Он у цели, которую поставил перед собой, – стать офицером.

Не скрою, ехал в Калининград и боялся: не растерял ли себя в чем-то мой герой? Ведь в училище на виду у всех, боевая награда на груди, пороха изведал, делегат комсомольского съезда. Бывает же, заносит человека. А вышло – напрасно боялся. То, чем подкупил меня Евгений в первую встречу – цельностью, глубокой убежденностью, щедростью душевной, – в нем не иссякло, напротив, выросло, окрепло.

Нет, не за красивые глаза избирается он третий год комсомольским вожаком курса. Причем обязанности свои не исполняет – работает со всей страстью души. «Умеет Демидов за собой повести, – говорили мне его друзья. – Не напором берет, не горлом, как иные, а примером личным, убежденностью, логикой. За его словами всегда сила стоит».

Сила. Какая? Мне рассказали, как три года назад в день вручения ему партийного билета Демидов произнес: «Теперь я от партии принимаю свой участок – комсомольский. Я за него перед ней отвечаю». Отметая второстепенное, он умеет сконцентрировать энергию комсомольцев на главном в текущий момент: будь это учеба, стажировка, шефская работа со школьниками или политучеба... Значит, именно в партийном понимании своей роли комсомольского вожака, в величайшей ответственности перед партией за порученное ему дело и заключается эта его сила.

...Витомский протянул мне бинокль: «Смотрите». Пять белых фигур ползли по снегу, оставляя за собой едва заметные белые бороздки. Их движения были почти неуловимы, но фигурки приближались. Обогнув узкую подтаявшую промоину возле самой колеи, они на мгновение замерли, потом двинулись вновь. Было видно, как взметывались пушистые белые облачка над тем местом, где ложилась в гнездо очередная учебная мина, как курсанты перекатывались дальше, и там вновь вспыхивало белое облачко. Последний полз и заравнивал колею лыжей.

– Так, так, – шептал Витомский, не отрывая глаз от бинокля. – Все. А теперь уходить.

Те пятеро, казалось, услышали шепот майора. Закончив дело, они одним броском нырнули в седые заросли камыша и скрылись.

Встретились мы с Демидовым только вечером. Внешне он изменился мало. Разве только резче выступили скулы и сегодняшней усталостью вычернило глаза. Говорили о двух годах, минувших со дня последней нашей встречи. Какие события произошли в его жизни за это время? Всего не перескажешь. Побывал на практике и на стажировке. Сам вел строительство объектов, командовал взводом, ротой. Интересно это и ответственно, впервые почувствовал себя настоящим военным инженером, офицером. Многое повидал: был на Дальнем Востоке, выходил на учение по сигналу «Сбор», за оборудование артиллерийских позиций заслужил похвалу командования. «Рыли ночью, спешно. А до этого несколько суток был марш. С сопок на сопку. Они одинаковые, как гряды на огороде, бурые, крутобокие. Устали, конечно, порядком, ведь мы отвечали за оборудование позиций, за защиту людей и техники во время учений. Мы же военные инженеры-фортификаторы». Последние слова произнес Женя с особой гордостью.

Впрочем, строил он в период практики и мирные объекты. Это тоже вполне по его будущей специальности. Дом быта, столовую, баню. Все нужно. Строил с радостью и совсем был бы не против, если бы во всей дальнейшей своей жизни отвечал за возведение только таких вот мирных объектов. Но это пока невозможно. «Слишком много еще политиков, делающих ставку на военную силу, – говорит он. – Поэтому мы должны быть сильными и уметь строить не только дома, но и укрепления». Так считает он, Демидов, так считают его товарищи, будущие офицеры.

Еще я спросил у него, что он считает самым значительным для себя в череде событий за пять лет.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.