В детстве я мечтал стать милиционером на Северном полюсе. Хотя сам я, конечно, знаю, в чем заключалась тогда для меня прелесть этой должности, другим мне трудно объяснить эту свою мечту. Жил я в Москве, у Красных ворот. Трамваи по Садовому кольцу уже не ходили, и широкая площадь пересекалась негустым потоком черных «эмок». Командовал их проездом милиционер в белых перчатках и с длинным жезлом, которым он прямо-таки жонглировал. Он был, наверное, очень мудрым человеком, потому что многие подходили к нему и о чем-то советовались, он каждому указывал дорогу и отдавал честь. Я мог часами сидеть в скверике на том месте, где теперь стоит памятник Лермонтову, и глядеть на милиционера в белых перчатках. И, конечно, завидовать ему.

А потом на Северный полюс полетели папанинцы. Они высадились на льдину в Ледовитом океане, и мне казалось, что полюс стал похож на огромную площадь у Красных ворот. Если соединить зримое счастье быть милиционером в белых перчатках у Красных ворот и немыслимое счастье папанинцев, то это как раз и будет моей сокровенной мечтой.

До сих пор жалею, что так и не сумел воплотить ее в жизнь. Видимо, слишком часто был «примыкающим» качалиным и легко увлекался все новыми и новыми героями. И как-то постепенно детская мечта изгладилась из памяти, перестала волновать. А жаль!

Но, к сожалению, детские мечты чаще всего не сбываются, а идеалы, которым с восторгом следуешь в детстве, вдруг теряют привлекательность, и человек, которому подражаешь, оказывается на поверку не таким уж и прекрасным. И все же, все же – обретенный опыт не пропадает! Каждая пройденная ступень оставляет после себя светлую память, а все вместе они образуют некую лестницу жизни, которая связана воедино, в один марш. Так постепенно в человеке созревают критерии истины и правоты.

Я начал разговор о том, как жить: согласно идее или согласно обстоятельствам, которые предлагает ситуация, – с лирического отступления о своем детстве. И на то была своя причина. Мне хотелось бы чуть-чуть повернуть дискуссию, начатую в № 2 «Смены» Диасом Валеевым. Он показал нам два крайних полюса: пассивный Качалин, дошедший из-за своего «примыкающего» характера до преступления, – это один тип; активный герой нашей жизни, сумевший преодолеть все трудности на своем пути, – Дружинин, это, так сказать, второй тип. Читатели, если судить по откликам, опубликованным в журнале, приняли это разделение. И если следовать дорогой возникшего спора, то можно подумать, что вся бездна человеческих характеров заключается только между этими двумя типами. Но так ли это? Пассивность может довести человека до преступления, это верно. Но разве не бывает активных преступников?

Совсем недавно довелось беседовать с капитаном Московского уголовного розыска Евгением Алексеевичем Елисеевым, принимавшим деятельное участие в раскрытии преступной группы квартирных взломщиков. В их числе был один из главарей, которого Елисеев называл Активистом. Он все время говорил своим дружкам: «Хватит валяться и пьянствовать, надо работать». Он разрабатывал многие операции по взломам квартир, был организатором и активным исполнителем в группе. Деньги в отличие от своих приятелей припрятывал на черный день. Характерная деталь: при задержании сопротивления не оказывал, но пытался бежать. При этом, спускаясь по водосточной трубе с четвертого этажа, кричал: «Держите вора!»

Если теперь обратиться к рядовым и будничным делам, то легко заметить, что безрассудная активность встречается не реже и выглядит не лучше пассивности «примыкающего» Качалина, а порой даже и хуже. Такая активность способна привести человека и на скамью подсудимых.

Однако возьмем другой крайний случай: чего стоит пассивность, которая зиждется на высоких и благородных идеалах? То есть та самая пассивность, которую издавна называют маниловщиной или обломовщиной. Помню, в шестом классе был у меня друг – Володя Шепелев. Идем как-то с ним по Басманной, разговариваем. Тут он мне и сказал, что будет непременно ученым. «Сейчас мне, говорит, тринадцать лет и я в шестом классе. В восемнадцать – кончаю школу. В двадцать два – институт. В двадцать пять – аспирантуру. В тридцать – я уже доктор наук». Сказал он этак мечтательно и... остался на второй год в шестом классе. Весь класс перешел в следующий, а он, не примыкающий, оказался снова на той же парте, в том же шестом.

Нет, все это не так просто, как кажется, если оставаться в рамках спора о пассивности-активности! А вот жить по идее – тут все ясно, все четко. По идее, по мечте, которая влечет нас хоть и тяжким Млечным Путем, но зато отдает обратно миллион радости! Потому что «жить по идее» – это значит не забывать о доброте, о том, что и другие люди имеют право на свою мечту.

Расскажу об одном человеке, жизнь которого, по-моему, служит вполне убедительным ответом на вопрос, обсуждаемый участниками дискуссии «Как жить? Согласно идее или согласно обстоятельствам?».

В колхоз Василий Лямин пришел в сорок втором – как взяли отца, колхозного кузнеца, на фронт. До шестнадцати махал Василий пудовым молотом, а как пришла похоронка на отца, отправился молодой Лямин в ремесленное училище. Оно готовило углекопов для шахт Воркуты. Полгода учебы – и отбойный молоток в руки, рубай уголек для страны.

В шахте Лямину показалось темно, тесно. Потолок низкий, висит над головой. Работать приходилось на боку или на спине. Значит, отбойный молоток держи на весу, а в нем без малого шестнадцать килограммов. Вечером, когда поднимали шахтеров на поверхность, давали им молоко. Лямин так уставал, что рука стакан не держала – тряслась.

Как война подошла к концу, Василия опять отправили на учебу – теперь в ФЗУ. Выучился он на машиниста экскаватора и на всю свою жизнь полюбил эту сильную, умную машину. Уже через два года после окончания училища он работал самостоятельно машинистом, а еще через два стал бригадиром комсомольско-молодежной бригады.

Многих поражало то, что Лямин виртуозно владеет любой техникой. Особенно же любит возиться с новинками. Придет машина незнакомой марки – ее обязательно сперва дадут на пробу Лямину. Он ее испытывает, обхаживает. Даст «добро» – значит, на машине работать можно. Проведали об этом и инженеры заводов-изготовителей, стали ездить к Лямину, советоваться с опытным и творчески мыслящим молодым рабочим, как улучшить экскаватор.

В 1951 году, когда развернулась стройка Куйбышевской ГЭС под Жигулевском, комитет комсомола Волчанского рудника направил туда одного из лучших экскаваторщиков – бригадира Лямина. Сколько он передвинул своим экскаватором миллионов кубометров земли на Волге – сосчитать невозможно. И работал всегда красиво, со страстью, с каким-то неутомимым огнем. Таким и изобразил его на своей картине художник П. П. Соколов-Скаля. Полотно получилось огромное – три на четыре метра, композиция простая: панорама стройки, Волга, гигантские механизмы, группа людей, монтирующих экскаваторы. В центре – рослая, мощная фигура машиниста Василия Лямина.

Потом он вернулся в родной Волчанок. Здесь в 1959 году он узнал об Указе Президиума Верховного Совета СССР, которым был награжден орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Социалистического Труда. И в это же самое время он, коммунист, которому еще не исполнилось и тридцати лет, полный сил и энергии, влюбленный в свою профессию, был признан инвалидом труда.

На самом взлете сил и расцвета таланта поймала его тяжелая профессиональная болезнь. Сидел в кабине, двигал, как обычно, рычагами, и вдруг ему показалось, что машина проваливается в какую-то яму... Очнулся в больнице, спросил, куда он упал. Оказывается, не машина падала, а Лямин.

Из больницы вышел с удостоверением инвалида труда второй группы и категорическим запретом работать на экскаваторе.

Послали его на курорт, запретили нервничать. Да что толку? Мечтать и видеть сны человеку ведь не запретишь. А Лямин спал и видел экскаватор.

Вот так он впервые столкнулся с препятствием, которое, казалось, ни объехать, ни обойти. Вся жизнь поломана и разбита. С медициной не поспоришь, а болезнь эта вписывается в человека навечно. Как же жить? По идее и по мечте или же по обстоятельствам жизни?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.