Еще не началась регистрация пассажиров, когда пришло настораживающее известие: из дома объект так и не выходил... Мы немало переполошились, предчувствуя внезапный поворот событий. И — состоялся такой поворот!

Прошла регистрация, паспортный контроль, в течение которого каждый пассажир проверялся особо тщательно, но в итоге самолет улетел в Лондон с одним пустующим местом...

Ломая головы, кинулись обратно, в город, оставив на всякий случай двух сотрудников в порту, но зная: без пользы оставив...

Разговор с женой Ярославцева все прояснил. В тот вечер, когда в последний раз зафиксировали его возвращение на место жительства, он собрал чемодан, сообщив жене, что поздно ночью должен уехать в командировку в Сибирь. Всем, кто будет звонить, просил отвечать про пресловутое давление, мотивируя просьбу такого рода разными служебными хитростями и интригами с начальством... Послушная жена в точности исполнила наказ мужа. Личной машиной тот не воспользовался, вышел из дома, вероятно, в гриме — тут, впрочем, существовало много вариантов...

По справочной Аэрофлота выяснили: той же ночью вылетел Ярославцев в Красноярск. В гостинице не останавливался. И, едва успела взволнованная его супруга сообщить нам, что в Красноярске живут его старинные, еще по институту друзья, как оттуда пришло сообщение о гибели ее благоверного...

Я срочно вылетел в Сибирь. И уже через несколько часов был посвящен в подробности довольно-таки странной истории.

Институтские друзья хором утверждали следующее: Ярославцев прибыл в Красноярск, дабы утрясти, как он туманно выразился, некие животрепещущие проблемы, касающиеся деятельности местных предприятий — каких именно, не уточнил, лишь сообщил день спустя, будто поставленные перед ним задачи выполнены. Затем же уговорил большую компанию вспомнить — благо, приблизились выходные дни — бытовавшую ранее традицию: сходить в тайгу, в поход, на берег одной маленькой речки, впадающей в Енисей, и сплавиться по ней на плоту...

Погода стояла теплая, тайга цвела и пахла; в общем, убедил Ярославцев компанию без труда.

Речка, с течением стремительным и бурным, извивами огибавшая поросшие хвоей бесконечные сопки, была живописна; единственное, что мертва благодаря долгим годам молевого лесосплава. Лесорубы работали справно, и неслись, кружа в водоворотах, бесчисленные бревна — часть из которых топляками устлала со временем дно, часть же гнила по берегам... Но плотогонов-любителей несшиеся по соседству вековые стволы сосен не смущали, напротив, это приносило им, судя по всему, еще какие-то острые ощущения игры, риска, необходимости быть настороже.

На одном из порогов громоздкий плот, несший компанию, сильно тряхнуло, и зазевавшийся Ярославцев очутился в воде... Его скрыли следовавшие за плотом бревна; никто не успел даже вскрикнуть, не то чтобы прийти на помощь...

Плот погнало дальше, за поворот, а причалить к берегу удалось лишь через пятнадцать минут...

Из шести свидетелей необъективными могли быть трое; остальные Ярославцева прежде не знали и... что говорить, внушали доверие. Работник районной прокуратуры, дав мне для ознакомления дело «Об утонутии гр. Ярославцева...», справедливо сказал: повинна стихия, а не страсти людские. И еще сказал: если в отстойники труп прибило — тогда труба дело!

Посмотрел я и на отстойники — зрелище угнетающее: тысячи огромных стволов, напирающих друг на друга в зоне впадения реки.

В чемодане Ярославцева, изъятого из квартиры его приятеля, у которого он остановился, мы обнаружили авиабилет Москва — Лондон и заграничный паспорт — последний шедевр Прогонова. Впрочем, не последний. Последним, видимо, будет плакат для внутренней агитации колонии «На свободу с чистой совестью!». Желать Прогонову этой творческой удачи я мог с полным основанием.

Итак, возник естественный вопрос: было ли утонутие? Если нет, тогда надо отдать должное: игру вел Ярославцев тонкую: давал нам контакты, оттягивая арест, приобрел с провокационными целями билетик, заставив уверовать нас в свой побег в чужедальние страны... Но имелись аргументы и за «утонутие». Во-первых, несмотря на все изящество, риск игры превышал уровень крайней ее опасности. Во-вторых, фактически Ярославцев ушел в никуда голым... К примеру, что стоило ему захватить с собой деньги, обнаруженные нами в тайнике, оборудованном под газовой плитой в его квартире, — деньги, о которых и жена-то не знала...

— Как-то он хитренько смылся в эту Сибирь, — сказал я шефу. — Не нравится мне... И труп не обнаружен... Розыск объявлять?

— Хитренько, — согласился тот. — И что ж? Дела утрясать уезжал. Какие вот?.. А труп... тебе же насчет отстойников объяснили... Потом это не речка-вонючка в нашем пригороде, а приток могучего Енисея, сурового и глубокого. Маловато оснований для розыска.... я так считаю. Тем паче... — Шеф как-то странно помедлил, отвернувшись. — Умер он. Так или иначе. Не будет уже Ярославцева. Того Ярославцева. Умерь пыл, в общем.

Вот, собственно, и все. Осталось огромное бумажно-хозяйственное дело, которое еще предстояло разбирать и разбирать... И я принялся вместе с другими разгребать эту гору, состоящую из десятков дел... Выделенных, как у нас говорят, в отдельное производство. Но какой-то осадок остался... Подобный тому, какой, вероятно, бывает у ловца, подстрелившего вроде бы дичь, но так и не нашедшего ее в сумрачных топях...

Спустя два месяца меня навестил энергичный Кровопусков, крепко получивший по шапке за необеспечение бдительного наблюдения, халатность и тому подобное.

— Тебя-то гложет досада? — спросил, ища сочувствия.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• 17
• 18
• 19
• 20
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.