- Освободите полосу! - передал Петухов на КП. - Отвечать больше не могу. Бели дотяну до аэродрома, посажу...

Бывают такие минуты, когда в памяти пролетает вся твоя жизнь, все, что особенно ярко запечатлелось в твоем сердце. И в эти страшные минуты вспомнился вдруг летчику взволновавший его эпизод из фильма «Коммунист»: тяжело раненный Василий Губанов бесстрашно шагает навстречу направленному не него дулу револьвера. И как - то теплее стало на душе у Степана Георгиевича при мысли, что он столько лет так бережно хранил партбилет в левом нагрудном кармане, что не запятнал, не уронил высокого звания коммуниста. Какая - то неведомая сила вдруг хлынула в онемевшие руки. «Надо выпустить тормозные щитки», - мелькнуло в сознании, и рука быстро легла на кран. Но щитки не выпускались.

Машина, нелепо накренясь, шла со скоростью пятьсот пятьдесят километров навстречу жутко надвигающемуся бетону посадочной полосы. Удар... Опять удар., и, сильно подпрыгнув, самолет мчится то ли над самой землей, то ли по ней: на такой скорости трудно точно определить.

«Только бы хватило аэродрома!» - лихорадочно думал Степан Георгиевич. И, тут же сообразив, что машина не успеет остановиться и, чего доброго, сорвется еще в реку, он резко опустил правый тормоз. Самолет врезался в сугроб и, сильно качнувшись, замер.

Когда улеглись тучи взметенного снега, когда со всех сторон примчались машины и люди бросились к летчику - испытателю с расспросами, он их не слышал и не мог отвечать: он плакал...

«Доброй посадки, Степан Георгиевич!»

Мы стояли со Степаном Георгиевичем возле того самого самолета, на котором произошел этот тяжелый, памятный для всего аэродрома случай. Машину готовили для полета «на потолок». Апрельское солнце жадно плавило снег, и, оседая, он на глазах превращался в тоненькие ручей - ми, бойко журчавшие на бетонных дорожках аэродрома.

Я невольно залюбовался летчиком Петуховым. В его коренастой, атлетической фигуре было что - то волжское, чкаловское. Степан Георгиевич в который раз подходил к машине и справлялся о готовности у механика. Ему явно не терпелось снова очутиться в родной стихии...

Шагая по хлюпким лужам, мы говорили с ним о том, что уже пора бы перейти на что - нибудь более спокойное. Дескать, сорок шесть лет - возраст более чем приличный для испытателя современных истребителей.

- Не могу даже представить, как я буду летать на пассажирских, ведь почти четверть века не слезал с истребителя, - размышлял вслух Степан Георгиевич.

Он проводил меня до автобуса, уходившего на станцию, и поспешил обратно на аэродром. Уже из окна вагона я увидел, как взвился в небо знакомый истребитель. Круто, почти отвесно взмыл он прямо к солнцу, оставляя за собой серебристый газовый шлейф. Скоро я совсем потерял его из виду. Но длинная белоснежная полоса еще долго висела в чистом весеннем небе, указывая путь, по которому ушел «на потолок» летчик - испытатель Степан Георгиевич Петухов. И вспомнились мне при этом слова его давнего товарища по испытаниям бортмеханика Василия Никитича Воронина:

- Как птица летает! Бесстрашный человек. Давно бы ему в Героях ходить!

Я еще раз взглянул на белую, уже начинавшую бледнеть полосу.

- Доброй посадки, Степан Георгиевич!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.