Перед 9 января

Улица Петербурга, прямая и жесткая, убегала в снежную муть. Фонари тускло маячили желтыми пятнами. Справа выстроившиеся заводы прятали корпуса в складки ночи и клали сухие тени на синь сугробленной мостовой. Слева пестрели лентой пузырчатых окон казармы. Улица сначала была пустая. Потом ее молчание нарушил мальчишка-газетчик. Он потоптался в негревших валенцах:

– Французский министр уверен, что японцы будут разбиты... Торжественное молебствие о даровании победы... Новая мобилизация... – мальчуган, сморкая обмерзшим носом, оборвал свой хриплый выкрик – желающих купить газету не нашлось – и юркнул под ворота.

Потом, наперерез хулиганствующему ветру, вышла из переулка группа людей в чуйках и меховых шапках. У одного под фонарем блеснуло пенсне. Тень другого на секунду перевалила через канал и дотянулась до окон казарм – он был очень велик.

Оба они и два других спутника были нагружены мешками с неопределенным содержимым – они шли торопливо и молча.

В продолжение получаса люди озабоченно поглощали улицу, пока гиганты заводы и освещенные казармы не остались позади. Затем они пересекли длинный пустырь и спустились в полуподвальное помещение одинокого деревянного дома. Красноватый свет выбивался из расцвеченных морозными узорами окон и багряными полосами ложился на снег.

В доме ждали поздних гостей.

Худенькая стриженая девушка пытливо оглядела из-под очков вошедших.

– Принесли всю технику?

– Всю.

– Раскладывайте. Меры предупреждения приняты. Можно спокойно работать всю ночь.

– А прокламация написана, Иван Сергеич?

– Вот она, – ответил человек в пенсне и, раздевшись, стал читать вполголоса. – Товарищи. 3 января мы все, рабочие Путиловского завода, забастовали. Четыре наших товарища были уволены мастером Тетявкиным за то, что они заботились больше других о наших рабочих нуждах. И мы, возмущенные таким грубым произволом, забастовали, требуя возвращения наших товарищей и увольнения мастера Тетявкина. Но какой ответ мы получили, товарищи, на наши требования от директора завода г. Смирнова. Г. Смирнов объявил, что через три дня все 12 000 путиловских рабочих будут уволены, если они не откажутся от своих требований и не станут на работу. Директор готов выбросить всех нас, 12 000 человек, с нашими женами и детьми, на улицу, на голодную смерть из-за одной заводской собаки...

– Чего это вы размазываете насчет директора? Надо переходить к деловым требованиям, – это сказал один из пришедших, задумчиво сплевывая на железную печку.

– Будут и деловые. Слушайте и не мешайте.

– ...Обратимся ко всем петербургским рабочим, и все вместе будем дружно бороться против наших врагов капиталистов и их правительства...

...Когда восстанет весь русский рабочий класс, сокрушенное штыками царское самодержавие разлетится в прах.

Иван Сергеевич кончил читать и вытер пенсне.

– У меньшевиков прокламация уже вышла, только очень неосторожно. Так рабочую массу не возьмешь, – заметил высокий.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.