Кронштадт

Виктор Конецкий| опубликовано в номере №1237, декабрь 1978
  • В закладки
  • Вставить в блог

«Метеор» развернулся, и мы пошли сдержанным, «речным» ходом вниз по Малой Неве. Простите только: не «мы пошли», а я «поехал».

Надо сказать, что профессиональному моряку как-то неуютно быть пассажиром даже на речном суденышке. Так и тянет сразу подняться на мостик, чтобы видеть вперед по носу и по обоим бортам. На мостик я, естественно, не пошел, но в салонную духоту тоже не хотелось. И я стал с левого борта на открытом воздухе.

Быстро остались по корме тылы Васильевского острова, вздыбились мощные новостройки на острове Декабристов – бывшем Голодае.

Мальчишкой я еще слышал крик трамвайных кондукторов: «По Голодаю! По Голодаю! На Смоленское кладбище!»

За островом Вольный «Метеор» врубил полный, вышел на крылья и распустил позади и по бокам гейзер брызг. Я этим гейзером любовался, удивляясь только тому, почему он то несколько опадает и слабеет и даже на просвет начинает вологодские кружева напоминать, то вдруг плотнеет и ревет, как ракетный выхлоп.

Прибежал матросик, вылез на банкетку – этакий акулий плавник есть на «Метеорах», свесил голову под плавник, убежал встревоженно. Другой матросик прибежал, проделал то же самое. Потом «Метеор» застопорил ход, с мостика солидно спустился седой капитан.

Красивый гейзер оказался следствием того, что в реке мы прихватили под хвост бревно-топляк. «На стопе» топляк вывалился, и мы заревели дальше.

Все это случилось как раз на траверзе Стрельны. И я поклонился водяной ряби в том месте, где Федор Алексеевич Трофимов выбрасывал «Рухну» на бровку канала, и помянул его: старый лоцман давно умер, без орденов и без почестей. Зато документальная книга «Подвиг Ленинграда» начинается с его имени и с его будничного подвига.

Залив сиял. Нежный, голубовато-сиреневый, в белых мотыльках яхтенных парусов.

Кронштадт вздымался из воды торжественно и тяжело, как занавес Большого театра. Его дредноутный силуэт среди нежной голубизны увенчивали купола Морского собора. Правее хорошо видны были и силуэты северных фортов. Их семь. Между ними – Каменная преграда. Чуть южнее Ряжевая преграда 1855 года. Мористее – Свайная преграда 1856 года и 1862 года.

И все форты и преграды сооружены со льда мужичками в лаптях с их хилыми лошадками. Помню, как инженеры – строители Братской ГЭС с нескрываемой гордостью показывали газетчикам ряжи – огромные деревянные ящики, которые опускались в майны сквозь жгучий лед Ангары под тяжестью бетонных плит, чтобы стать основанием плотины. Создавалось такое впечатление, что братские инженеры первыми придумали такую штуку. Интересно, если сложить Кроншлот, и все форты Кронштадта, и всю насыпную его часть, и все ряжи преград, то каков получится объем земляных, вернее, скальных работ в кубах? Не меньше двух-трех Братских ГЭС. И об этом не след забывать.

Дерево свай и ряжей здесь так закаменело, что ныне, когда нужда пришла их вытащить, убрать, расчистить, то никак это никакими современными средствами не получается сделать.

Сойдя на Ленинградскую пристань в Кронштадте, я решил идти и ехать, куда судьба понесет.

Из старенького автобуса я вышел у Якорной площади. Она была пустынна – ни одного человека.

Огромная площадь. Огромный Морской собор Николы Чудотворца – старинного покровителя мореходов. Собор напоминал Босфор. (Потом я узнал, что он действительно в плане повторяет Святую Софию в Стамбуле).

Над огромной площадью, которая служила когда-то свалкой отработавших, уставших якорей, стоял в полном одиночестве бронзовый адмирал Макаров.

Восемь могучих якорей Ижорского завода по 95 пудов 5 фунтов каждый крепили его покой и его надежды. По необтесанной скале-пьедесталу взметнулась черная штормовая волна, достигнув самых ног Степана Осиповича. Скалу для памятника подняли со дна морского на рейде Штандарт. Хорошо придумали – поставить адмирала, боцманского сына, внука солдата, на подводном камне с рейда Штандарт.

До того, как Петр привел к острову Котлин первый фрегат, царский штандарт символизировал власть России над тремя морями. И вот: «в тот образ четвертое море присовокуплено» – Балтийское.

На цоколе памятника знаменитое: «ПОМНИ ВОЙНУ».

Вокруг мощенная булыжником площадка.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия  Ланского «Синий лед» и многое другое.



Виджет Архива Смены