Кривой бор

По обеим сторонам площадки поднимались две эстрады, построенные раковиной и крытые свежевыструганным тёсом. На одном возвышении девушки в белых передниках продавали мороженое, а на другом ослепительно сверкала медь духовых инструментов. Заиграли «Молдаванеску». Когда пёстрый круг раздвинулся, я увидел Володю и Сашулю. Они шли в первой паре.

Свободно и весело шёл Володя, слегка поддерживая Сашулю за талию. Когда он наклонялся к ней или быстро повёртывался в фигуре танца, тёмные волосы мягкой волной падали ему на глаза. И тогда Володя быстрым, почти неуловимым движением головы отбрасывал их назад.

Он смотрел вдаль, поверх голов, и на его подвижном красивом лице выражалось чуть заметное сознание собственной привлекательности.

На нём была куртка кремового цвета из какой - то лёгкой блестящей материи, узко перехваченная в талии и широкая в плечах.

Из всего кружка молодёжи, собирающегося по вечерам на нашем дворе, Володя считался самым начитанным и остроумным. Обо всём он умел говорить с какой - то беспечной весёлостью.

Кончив среднюю школу, Володя никуда не поступил, увлекаясь то театром, то живописью, и жил на средства своего отца, известного в нашем городе адвоката.

На вопросы товарищей он обычно отвечал, улыбаясь:

- Присматриваюсь, определяюсь!

И «определялся» он вот уже два года.

Круг танцующих вновь разделился на пары. Теперь они приближались ко мне.

Рядом с Володей бойко пристукивала каблучками Саша, или Сашуля, как её ласково звали все в нашем квартале.

Сашуля - общая любимица. В годы войны она потеряла родных, и весь дом заботился о её судьбе. Ещё подростком она пошла на завод. С помощью Никиты стала работать токарем, а потом поступила учиться в механический техникум.

Сашуля не шла, а скользила, летела над полом, изредка ударяя каблуками.

Одну руку она положила на плечо Володи, а другую выбросила вперёд, словно помогая полёту. Живой огонь музыки, казалось, перешёл в её кровь, и смуглое лицо разгорелось ярким румянцем. Закинув голову, она смотрела в лицо Володи, и от этого движения ещё больше усиливалось впечатление счастливого стремительного полёта.

Они были так хороши, что многие любовались ими.

Когда танцующие подошли совсем близко, на лице Сашули я увидел не только увлечение танцем. Она смотрела в лицо Володи с мягким выражением нежности и неосознанного счастья, которое, только что родившись, робко выражается в глазах, в улыбке, но ещё не ищет слов.

Теперь я понял состояние Никиты, снова почувствовал жару и, надвинув кепку на самый лоб, стал разыскивать его глазами. Под сосной Никиты не было.

Я нашёл его далеко от площадки, там, где по опушке леса проходил тракт, по которому в сторону города, к парому, мчались грузовики, наполненные зерном нового обмолота.

Пять машин, доверху нагружённых мешками, остановились на опушке. На первой машине ярко выделялось полотнище плаката, привязанного к двум берёзовым веткам с необорванными листочками. Головной грузовик осел на один бок, и три шофёра совещались, посматривая под машину.

Никита был там. В испачканной украинской рубашке он вылез из - под машины и стал помогать шофёрам. Над ним стоял высокий старик с окладистой седой бородой и что - то говорил, взмахивая руками и тревожно посматривая на Лысую гору.