И тут она спрашивает его, зачем он пришел сюда, ведь они же сговорились встретиться у автоматной будки, а на это он почему-то отвечает, что она хорошая спортсменка, а Галка, то есть я, хороший человек и потому не боится быть самим собой, и что Ефросинья это любит, а «ты не любишь», и что поэтому «Ефросинья педагог, а ты пока еще нет...»

— Оставь... — устало говорит Зоя Николаевна. — Я сама этого не хотела, Так вышло... Это педагогика. Ты в ней ничего не смыслишь.

— Ты действительно не хотела? -Да.

И вдруг Медведев окликает меня. Я вздрагиваю.

— Галка!.. — громко говорит он.

Притворяться бесполезно. Я поднимаю голову и гляжу на них.

— Галка... Зоя Николаевна говорит, что она не хотела всего этого...

— Спасибо... — говорю я, глядя на него в упор. Он тоже глядит на меня в упор.

— Знаешь, я, пожалуй, пойду, — говорит он Зое Николаевне.

— Куда? — спрашивает она.

— По своим делам.

— Я тоже ухожу, — говорит она. Но раньше их выбегаю из класса я.

А последний раз было так. Вдруг приходит телеграмма, что он приезжает, а на дворе весна. У меня сердце упало. Мама, конечно, подумала, что он приедет на новоселье — мы получили квартиру в новом доме. Но я сразу поняла: причина не в этом. Справедливая девочка с четвертой парты — вот причина. Весна. Неужели он не видит, какая она, эта Зоя, «справедливая девочка»? Я иногда даже думала, что это недоразумение. Знаете, как в оперетте героиня думает, что герой любит другую, а все зрители знают, что героиня дура и так далее. Но врать не стоит. Никакого недоразумения тут нет, просто он слепец, и там, где была Девочка с четвертой парты, давно уже никакой справедливости нет, и никакого дома у них не может быть, потому что в ней что-то когда-то взорвалось, и теперь она пустая и деревянная. Она ушла из нашей школы, Ефросинья оказалась права, педагога из нее не вышло, и что она делает сейчас, я не знаю, но что-то делает, и я не верю, что она делает хорошее. А он верит.

И вот я стою во дворе дома новостройки, а во дворе скамейка, а во дворе будка телефона-автомата, а во дворе силуэты тополей и синий свет луны.

— Это справочная? — говорю я в трубку. — Скажите... рейс 117... Да, из Омска... Давно прилетел? А как давно?.. Это точно, что прилетел? Послушайте...

Но справочная кладет трубку — раз-два и нет разговора. И все становится ясно, как белый день, хотя на дворе темная ночь. Самолет прилетел вовремя, а Медведев не явился, и я жду его уже второй час. Вот так. Все как в страшном сне.

И тут, как во сне, во двор входит Ефросинья. Но это, конечно, не сон, просто она теперь живет в соседнем корпусе и, наверно, видела из окна, как я торчу у телефонной будки. Вообще мне кажется, что меня понемножку берут в окружение, и кольцо сжимается. Я слышала обрывок разговора мамы и Ефросиньи: «Что-то с ней творится», — сказала мама, и они заговорили о погоде, когда я вошла в комнату. Из чего следует, что разговор касался меня.

— Пуху-то, пуху в этом году, — говорит Ефросинья, ловит пушинку и садится на скамью возле меня. — Когда тополиный пух летит, кажется, что сама летаешь.

Потом она прислушивается.

— Электричка пошла, — говорит она. — Галя, тебе домой не пора?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.