Конец «черного князя»

Рим «завоевал» звание «чемпиона» по числу преступлений среди крупнейших , западноевропейских городов. Преступления здесь совершаются в десять раз чаще, чем в Лондоне, населенном тоже, кстати, не ангелами.

Экономический кризис дополняется политическим.

Одно правительство спешит сменить другое. Уже подсчитано, что в послевоенной Италии средний срок существования кабинета министров – семь месяцев.

Но на политической сцене – знакомые все лица. Все идет по кругу, и в составе оркестра – те же, давно известные музыканты, хотя рассаживаются они подчас по-новому.

Неустойчивость в экономике и политике – при спуске с государственных высот на пастушью тропу Сицилии или на фешенебельный проспект Милана – выражается в полнейшей неуверенности в завтрашнем дне, и подвержены этому иссушающему душу мучительному гнету – заботе о хлебе насущном на «черный день – не только безымянные рядовые многомиллионной армии производителей материальных ценностей, но и те, кто располагается на социальной лестнице двумя-тремя ступеньками выше.

Что будет завтра? За несколько лир вы можете купить листок бумаги с глубокомысленным ответом, опирающимся на «познание законов движения звезд».

Только успокоит ли такой ответ?

Договорился о встрече со знакомым. Условились, что он заедет за мной. Про-. ждав немного в номере, спустился вниз, в маленький холл нашего отеля. Было душно, н я вышел во внутренний дворик отеля. Мы сидели вместе с переводчицей, говорящей по-итальянски с таким немыслимым темпераментом, что просто было невозможно заподозрить ее московское происхождение. Увидев знакомую, к нам подошел управляющий отелем, который, впрочем, был чем-то большим в этом, как он позже выразился, «почтя семейном предприятии», имея в виду, разумеется, не родственные отношения, а «идиллические отношения работодателей и служащих».

Разговор шел о том о сем, тот пустяковый разговор, когда люди знают, что едва ли они когда-нибудь еще встретятся, но вот управляющий начал рассказывать нам об истории отеля, который строился не сразу – это было заметно и на первый взгляд, поскольку трубы канализации были проведены снаружи: прежде в этом многоэтажном отеле привычные ныне удобства отсутствовали. Я поинтересовался, будет ли гостиница перестраиваться, расширяться, расти вверх, и наш собеседник пожал плечами:

– Трудно сказать... С одной стороны, я верю в стремительный рост туризма. С другой...

Видите ли, я полагаю, что с годами благодаря телевидению и туризму мир станет похож на громадный дом, где живет множество семей и где все и всё друг о друге знают. Иногда я думаю о смысле жизни... Что сегодня главная ценность? Деньги? Завтра будет иной критерий преуспеяния человека – сколько он путешествовал, сколько видел. Впечатления девальвации не подлежат, хотя со временем и тускнеют, если человек ездит слишком много. Уже сейчас внутри страны люди перемещаются, как из комнаты в комнату по собственной квартире. Туризм – это своеобразный барометр времени, мгновенно реагирующий на все изменения в политическом климате. Раскидали люди льдины холодной войны, начали они таять, и потоки туристов сразу же возросли.

А что такое современный туризм? Могучая индустрия? Или первейшая экономическая потребность? А может, важный социальный фактор? Впрочем, «или» здесь не нужны. И первое, и второе, и третье. Вы сейчас добавите насчет образования, расширения кругозора, согласен, я и сам мечтаю побывать у вас в Сибири, это же легкие нашей планеты, мечтаю увидеть ваше народное искусство, поделки мастеров... Можете добавлять и пятое и десятое, заранее согласен... Но расширять ли отель?

Об «Италикусе», конечно, слышали? А это, не забудьте, международный экспресс. Он шел из Рима в Мюнхен. И вот ужасная трагедия. Неофашисты хотят изолировать людей друг от друга. Многие ли рискнут поехать теперь в Италию? К нам зимой, не в сезон, приезжают англичане, скандинавы. Вдут пожилые люди, те, кто не хочет тратиться в сезон. Едут сократить зиму. Для нас это важно: отель загружен и не в час «пик». А поедут ли туристы нынешней зимой, когда у нас столько всяких историй?..

Что мог ответить я своему собеседнику? Да и не ждал он моего ответа. А ведь тогда, повторяю, мы еще многого не знали. Не знали, что неофашисты собирались отравить питьевую воду ураном. Уничтожить плотины и затопить города. Планировали взорвать водопровод – да, да, тот самый, «сработанный еще рабами Рима».

Так куда же идет Италия? Ответ как будто бы напрашивается сам собой. «Кризис», «Заговоры», «Террор», «Возрождение неофашизма» – издалека заметные, бросающиеся в глаза яркие наклейки на указателе, повернутом вправо.

Не верьте этому указателю! Чаша весов...

Справа – взрыв «Италикуса» в ночь с 3 на 4 августа.

Слева – общенациональная забастовка 5 августа, где вся трудовая Италия потребовала обуздать неофашистов.

Справа – «взвинчивание цен».

Слева – «макаронная война». Когда цена на главное блюдо в итальянском меню была поднята на пятьдесят процентов, страну захлестнула такая могучая волна гнева и возмущения, что правительство вынуждено было принять решение сохранить цены на макароны на прежнем уровне.