Внезапно полные щеки меланхолического блондина задрожали, и мясистые пальцы, путаясь и трепеща, вытащили из карманчика свернутую бумажку.

В то время как девушка бегло просматривала ее, тот, кто был вместе с ней, с чувством неожиданно пришедшей ясности, задыхаясь от счастья, с огромным трудом, как младенец, впервые произносящий слова, проговорил несколько деревянно, но отчетливо эти настоящие слова:

- Перещелкаем, сволочи...

Он повторил слова, только что произнесенные другим человеком. Но всем телом, всей кожей он ощутил их как самые кровные, давно принадлежавшие ему слова. Они пришли к нему, как радостная находка. Как утоляющее открытие. Как внезапно осветившие сумбур и неопределенность ночи простые солнечные лучи. И почти с восторгом следил он, как дрожат унтерские щеки... И ему захотелось прямо в упор им кричать и кричать еще все то, что всю жизнь копилось в нем.

- Да, это железнодорожники, - сказала девушка. - Можно еще догнать.

За воротами она секунду раздумывала:

- Чтобы не разминуться с ними, нам вернее пойти порознь: одному в ремонтные мастерские, другому на вокзал. Как думаете?

Теперь она не приказывала ему, не спрашивала, а просто советовалась, решая общее н для нее и для него дело.

И он тоже ощутил то общее, что нераздельно связывало его с этой девушкой.

- Я в мастерские, а вы к вокзалу, - сказал он, секунду подумав, и, не, оглядываясь, решительно зашагал.

Весенний день заметно наливался колотой зрелостью.

Розовые голуби сверкали в густом небе. Даже самый дальний крест посылал дрожащий сноп ослепительного золота, ручьи гремели червонцами, и тяжелые слитки сверкающей грязи дышали животным и радостным теплом.

Приближалась та полнокровная, мощная часть дня, которая зовется полднем.

И только одно это воспринимали два запыхавшихся, измученных человека.

Первым увидел телегу, аккуратно прикрытую брезентом, тот, кто избрал путь к железнодорожным ремонтным мастерским. Очевидно, с телегой не все было в порядке, потому что, накренившись на бок, она стояла, а легонький старичок хлопотал над чем - то у переднего колеса.

- Скидавай! - только успел прохрипеть подбежавший к нему огромный человек и рванул за веревку, что аккуратно стягивала j брезент. Его неровное, пестрое, все точно засыпанное песком, лицо страшно исказилось, - он знал, что так надо делать, когда хотел, чтобы его пугались.

Но старичок лишь пристально и изумленно разглядывал его.

- Но, но, - сказал он наконец все так же изумленно, - сворачивай, Паша...

И снова он оглядел человека очень запросто, как не особенно приятного, но давнишнего знакомого.

- Скидавай! - уже значительно тише повторил тот.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.