...После отбурки очередной скважины Вадьку отправили готовить площадку для новой и рубить колья для палаток. Он днем раньше уже ходил туда с геологом, который вбил колышек на берегу реки и сказал, что бурить надо здесь. Это было недалеко, четыре километра, и Вадька, прихватив сухарей и тушенки на обед, топор, лом, чтобы скатить валуны с площадки, отправился вниз по реке.

– Далеко от точки не уходи, – предупредил Ганькин. – А то ищи тебя потом...

– Не боись, – успокоил Вадька.

Он прошел на площадку, скинул груз и сел передохнуть. От каменистого берега круто вверх уходил горбатый увал, заросший корявым низкорослым кустарником. На гребне увала под верховым ветром качались редкие молодые сосны, внизу же была тишина, словно в другом мире. Вадька взял топор и полез на увал. Не ставить же лагерь внизу, затопит чего доброго, да и дров близко нет. Он карабкался вверх, пробивая тропу в кустарнике, обливался потом, а когда выбрался на гребень – энцефалитка промокла насквозь. Вадька растянулся на хрустящем от сухости мхе, ветер обдувал разгоряченное лицо, ноги гудели, хотелось лежать долго и без движения, слушать толчки крови в теле и по-настоящему чувствовать усталость и отдых. Во рту пересохло и жгло, но воды, по всей вероятности, здесь не было. Мох под руками крошился в беловатую пыль. Вадька перевернулся на живот и поднял голову. Метрах в ста от него, в редком сосняке, стояла большая приземистая изба с подернутой зеленым мхом крышей, обколотыми углами. Два узких окна выходили на реку, даже стекла в них поблескивали. Вадька удивился, что не заметил избу сразу, проворно вскочил и пошел, размахивая топором, забыв про усталость. «Вот и палатки ставить не надо!» – обрадовался он и крикнул:

– Эге! Хозяин! .

Никто не ответил. Вадька выдернул штырь и толкнул дверь. За порогом в коридоре без окон было темно, из дальнего угла слышался странный гул. Вадька шире распахнул двери: весь угол под потолком занимало огромное гнездо шершней. Рыжие крупные насекомые сновали по коричневой корке жилища, и создавалось впечатление, что весь угол движется, дышит, как живой. Солнечный свет падал через окна на серый грязный пол, вырисовывая расплывчатые рамные переплеты. В избе перегородок не было, слева стояла квадратная печь, дальше – лавки, стол, на нем чугуны, деревянные чашки, у стены – широкая кровать с сопревшей, грязной постелью. Весь передний угол и часть правой стены были увешаны иконами. Он снял одну, протер ее рукавом, повернул к. свету. С темной доски на него смотрели два круглых божьих глаза, едва различалась бородка клинышком, и сбоку светлым пятном поднятая рука. Вадька бегло рассмотрел другие иконы и уткнулся в здоровый сундук с железными бляшками и лентами на крышке. На сундуке лежала толстенная книга с деревянными корками. Вадька вначале толкнул ее в сторону, чтобы сесть, но потом взял и раскрыл. На серой толстой бумаге, крепкой, как картон, еле просматривалась замысловатая вязь будто бы нерусских букв с крючками и длинными закругленными хвостиками. «Библия», – догадался он.

И от следующей мысли Вадьке сделалось жарко и душно.

Понаслышке он знал, что были когда-то староверы, которые сбегали в Сибирь и уносили с собой книги, иконы и всякую религиозную дребедень, и даже кто-то из компании ездил летом в экспедицию на поиски таких антикварных вещей. Тогда Вадька просто не обратил на это внимание. А сейчас... В его руках лежала тысяча, может быть, больше. И еще иконы!

Вадька подбежал к стене и начал сдергивать закопченные доски с суровыми темными ликами, складывая их на пол. Одна выскользнула – грохот привел его в себя. Вадька замер, испугавшись, что его могут услышать, и присел на корточки. Икон было девятнадцать штук.

«И куда же теперь с этим? Ха! – подпрыгнул Вадька от радости. – Ехать! На фига мне сейчас буровая?»

IV

Вадька в спешке, беспорядочно покидал в рюкзак книги, иконы, одна так и не вошла, и он хотел ее бросить, но передумал и взял в руки. Пока скатился с увала, ободрался весь. У воды хватился, что забыл топор в избе, постоял, махнул рукой и, спотыкаясь о камни, торопливо зашагал вниз по реке.

Куда идти, Вадька не задумывался. Он знал: через сотню километров река впадет в Енисей, а там, на слиянии, поселок, самолеты летают... Он прикинул: хорошо идти – три дня, тушенку с сухарями можно растянуть, хватит. Если бы еще сегодня утром Вадьке сказали: идти пешком в поселок, не пошел бы. Сто километров?! Ко-ош-ма-ар! ...Ночевать расположился у воды. Развел костер, съел сухарь, тушенку открывать не стал, в желудке, понятно, бурчало; натянул капюшон энцефалит-ки, голову положил на рюкзак и уже было устроился спать, как почувствовал, кто-то по нему бегает и щекочет. Сунул руку, выловил маленькую твердую чешуйку – клещ, кинул его в огонь и через минуту уснул.

Сквозь сон он вдруг услышал далекий выстрел – раскатистый хлопок. «Ищут! – мелькнула мысль. – Надо уходить!» Протер опухшие глаза, быстро собрался и чуть не бегом, прыгая через камни, скрылся за поворотом реки.

Весь этот день Вадька шел, не чувствуя усталости. Правда, несколько раз вспоминал о еде и облизывался. Чтобы отвлечься, думал о том, как приедет он в Ригу с целым рюкзаком антикварных вещей и даст Людмиле телеграмму или позвонит, сбегает за Венькой, а когда они соберутся, обязательно начнут ахать и восхищаться. Венька, конечно, станет оценивать и прикидывать, сколько можно взять за все эти деревяшки, если, допустим, сдать в музей или букинистический магазин, а может, найти знающих людей и толкнуть им подороже. Тогда уж и «Жигуленок» купить не проблема, и на кое-что еще хватит, чем Веньку удивить можно будет... и Людмилу.

Вадька запнулся, упал, и чудотворец раскололся пополам. Скол доски был шершавым и красным. По лицевому краю иконы тонкой ниткой светлел слой краски. Вадьку взяла обида. Он сложил обломки в рюкзак, теперь они помещались, и решил переночевать. Ноги ныли, болел затылок, натертая мокрым от пота брезентовым воротником шея горела. Вадька разделся, хлопая комаров на голом теле, побежал умываться. Холодная вода жгла кожу, и от контраста температур у Вадьки захватывало дыхание.

Возвратившись к костру, он хотел одеться, но вдруг на рубашке обнаружил сразу двух клещей: один маленький, коричневый, другой побольше, с красным брюшком. Вадька брезгливо сбил их в костер и вспомнил разговор в отделе кадров экспедиции, где его никак не хотели отправлять в поле, потому что он не проходил курс противоэнцефалитных прививок.

Он стал внимательно осматривать живот, руки, плечи, около пояса изловил еще одного, провел ладонями по спине и между лопаток, куда едва доставал один палец, нащупал твердую, присосавшуюся чешуйку клеща. «Вот сволочь!» – выругался он и хотел пальцем выковырнуть его из кожи, но это Вадьке не удалось.

V

Вечером, после того как Вадька ушел готовить площадку, Ганькин завел трактор, буровики зацепили нагруженные оборудованием сани и поехали на новую точку. Они спешили, так как солнце заходило, а еще надо было успеть поставить палатку и сварить ужин.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.