Этот барин не твердого ума был. Смолоду за ним такое замечалось, к старости и вовсе несамостоятельный стал. Напустится на человека, а потом и сам объяснить не умеет, что ему надо. Ну, Данило с Катериной и подумали: «Может, обойдется дело, забудет про ребятишек, пока домой доедет?» Только не тут - то было: не забыл барин ребячьих сапожишек. Первым делом на приказчика насел:

- Ты куда глядишь? У барина башмаков купить не на что, а крепостные своих ребятишек в сапогах водят? Какой ты после этого приказчик?

Тот объясняет:

- Вашей, дескать, барской милостью Данило на оброк отпущен, и сколько брать с него, тоже указано, а как платит он исправно, я и думал...

- А ты, - кричит, - не думай, а гляди в оба! Вон у него что завелось! Где это видано? Вчетверо ему оброк назначить.

Потом призвал Данилу и сам объяснил ему новый оброк. Данила видит: вовсе несуразица - и говорит:

- Из воли барской уйти но могу, а только оброк такой тоже платить не в силу. Буду работать, как другие, по вашему барскому приказу.

Барину, видать, это не по губе. Денег и без того нехватка, не до каменной поделки. В пору и ту продать, коя от старых годов осталась. На другую какую работу камнереза поставить тоже не подходит. Ну, и давай рядиться. Сколько все - таки ни отбивался Данила, оброк ему вдвое барин назначил, а не хошь - в гору. Вот куда загнулось!

Понятное дело, худо Даниле с Катей пришлось. Всех прижало, а ребятам хуже всего: до возрасту за работу сечи. Так и доучиться им не довелось. Митюнька - тот виноватее всех себя считал - сам так и лезет на работу. Помогать, дескать, отцу с матерью буду, а те опять свое думают:

«И так - то он у нас нездоровый, а посади его за малахит - вовсе изведется. Потому кругом в этом деле худо. Присадочный вар готовить - пыли не продохнешь, щебенку колотить - глаза береги, а олово крепкой водкой на полив разводить - парами задушит». Думали, думали и придумали отдать Митюньку по гранильному делу учиться.

Глаз, дескать, хваткий, пальцы гибкие, и силы большой не надо - самая по нему работа.

Гранильщик, конечно, у них в родстве был. К нему и пристроили, а он рад - радехонек, потому знал: парнишечке смышленый и к работе не ленив.

Гранильщик этот так себе, средненький был, второй, а то и третьей цены камешек делал. Все - таки Митюнька перенял от него, что тот умел. Потом этот мастер и говорит Даниле:

- Надо твоего парнишка в город отправить. Пущай там дойдет до настоящей точки. Шибко рука у него ловкая.

Так и сделали. У Данилы в городе мало ли знакомства было по каменному - то делу? Нашел, кого надо, и пристроил Митюньку. Попал он к старому мастеру по каменной ягоде. Мода, видишь, была из камней ягоды делать. Виноград там, смородину, малину и протча. И на все уста - нов имелся. Черну, скажем, смородину из агату делали, белу - из дурмашков, клубнику - из сургучной яшмы, княженику - из мелких шерловых ширичков клеили. Одним словом, всякой ягоде свой камень. Для корешков да листочков тоже свой порядок был: кое из офита, кое из малахита, либо из орлеца, и там еще из какого - нибудь камня.

Митюнька весь этот уставов перенять перенял, а нет - нет и придумает по - своему. Мастер сперва ворчал, потом похваливать стал:

- Пожалуй, такого живее выходит, Напоследок прямо объявил:

- Гляжу я, парень, шибко большое твое дарование к этому делу. Впору мне, старику, у тебя учиться. Вовсе ты мастером стал, да еще с выдумкой.

Потом помолчал маленько да и наказывает:

- Только ты, гляди, ходу ей не давай! Выдумке - то! Как бы за нее руки не отбили. Бывали такие случаи.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.