В ТРОПИЧЕСКИХ лесах под благодатным южным солнцем водится животное из породы ящериц, обладающее способностью менять свою окраску в зависимости от цвета окружающих предметов. Называется оно хамелеоном. Разновидность этой породы встречается и в нашем союзе. Любители - натуралисты могут встретить экземпляры этого семейства и на производстве, и в стенах школы, и в коридорах вуза.

Окраска наших отечественных хамелеонов принимает самые различные формы: рубаха - косоворотка, скрывающая поповский подрясник, изящная юнгштурмовка с крагами кофейного цвета и белоснежным воротничком, волею обстоятельств заменившая форму классической мужской гимназии или института благородных девиц; роговые очки и портфель крокодиловой кожи, как боевые доспехи их обладателя, протирающего шевиотовым задом тепленькое местечко, навороженное усилиями бабушки - спеца по устройству семейных отношений в учреждениях... И множество других «защитных окрасок» скрывают хамелеона - классового врага нашей республики.

Их много. Они не стесняются ни мерами, ни средствами в достижении собственного благополучия.

В школе они стремятся, пользуясь разношерстным социальным составом школьных комсомольских ячеек, пролезть в комсомол, расценивая эту организацию как путь наименьшего сопротивления в достижении личных целей. В то время как комсомольские экправкомиссии ломают копья в борьбе за квалификацию молодежи, до хрипоты спорят с хозяйственными органами, стараясь провести полностью количество брони подростков, указанные в коллективных договорах, где - то там, в тиши спецовских кабинетов, творится другая работа. Непостижимыми путями, манипуляциями с таинственными записочками обходятся и биржа труда, и камера инспектора труда, и, как гриб после дождя, в производстве вырастает новая личность.

Сначала она незаметна. Возит пакеты, греет кубы, а в кабинетах продолжают порхать записочки, и личность переводит сана другую работу, дающую высокую квалификацию. Комсомол с ужасом видит, что вместо своих ребят в производстве специализируется чуждый элемент, но все натиски безуспешны: снять парня с работы нельзя - «он» стал членом профсоюза и «незаменимым» работником. «Их» же посылают на курсы по повышению квалификации потому, что их грамотность выше уровня знаний рабочего подростка и потому, что записочки все еще летают.

В Иваново - Вознесенской губернии южская мануфактура послала на курсы по подготовке среднего и низшего технического персонала несколько человек, и в том числе оказались: сын заведующего ткацкой фабрикой и сын кассира, а в про шлем компаньона фабриканта. Может быть, меня упрекнут в спецеедстве, в непонимании взаимоотношений пролетариата с трудовой интеллигенцией – одним из камней преткновения нашей действительности.

В доказательство правильности своего взгляда приведу еще один пример из южской действительности: сын прядильного мастера, в свое время имевший судимость по обвинению в контрреволюционных действиях - бросании бомб в здания рабочего клуба и райкома комсомола, известный южской комсомольской организации как махровый образчик чуждого элемента (выражаясь мягко), несмотря на неоднократные постановления экправовой комиссии комсомола о снятии его с работы, все же продолжать работать на производстве в качестве поверяльщика банкаброшных машин.

Сила «производственных отношений» мастера с заведующим оказалась выше комсомольского влияния.

В погоне за маленькой книжкой - матрикулом (студенческим удостоверением) их изобретательность, т. - е. все тех же хамелеонов, доходит до виртуозности.

Сын торговца или попа во что бы та ни стало хочет иметь «рабоче - крестьянское» происхождение, дающее, как он думает, верную гарантию поступления в вуз. Чтобы достичь этого, он уходит от отца, встает на иждивение к «бедному родственнику - крестьянину», снабженному соответствующей мздой из толстого отцовского кошелька.

Обделав делишки с происхождением, он тащит в канцелярию вуза удостоверение за семью печатями в том, что он иждивенец бедняка - крестьянина. Этого мало. Допущенный к испытаниям, он и на экзамены идет, запасшись той же подлостью, имеющейся у него в избытке. С утра до вечера он торчит в аудиториях, вынюхивает, выспрашивает, собирает сведения об индивидуальных склонностях преподавателя. Запасшись такими справками, он идет к обществоведу, напялив юнгштурмовку, часто взятую напрокат, и лихо сдвинув на затылок кепку, копируя комсомольца. Узнав, что литературу сдают какому - нибудь старику времен Са - водника, его хамеолеонизм подсказывает ему костюм с розой в петлице.

Я сам видел сцену в Ленинградском университете, достаточно характеризующую актерские способности таких индивидуумов.

Дело было на испытании по физике. Усталый экзаменатор молча слушал трагические приключения из области «плаванья» («плаканьем» на студенческом жаргоне называется поверхностная болтовня по вопросу). Еще мгновение и выведенный из терпения экзаменатор был готов прогнать явно шарлатанящего аспиранта, но тут последовал возглас парня: «Я волнуюсь... я больше не могу говорить!» И рука профессора деревянно протянулась к экзаменационной карточке. «Сжальтесь! - ловя момент, воскликнул парень, при этом он молитвенно сложил руки. Увидев на карточке «уд», он с чувством прошептал: «О, благодарю, благодарю вас!».

Те же, которым не повезло, забирая в канцелярии документы, виснут на окнах, где выдаются разные справки, требуя кучу удостоверений, указывающих причину их неуспешной попытки. Они явятся с ними на будущий год, увеличив знания, с еще большей настойчивостью они будут добиваться приема.

Способность наших хамелеонов менять кожу сказывается не только в умении изменять свою наружность. Их «диалектика» подвешивает им язык, в нужный момент почти безошибочно подсказывающий нужную точку зрения, и только в интимном кругу близких, они ужасаются мужицкой грубости «коммунистов и рабфаков».

Борьба с препятствиями вырабатывает в них энергию и настойчивость - качества, которых подчас не хватает нашей молодежи. Этими качествами мы должны обладать, ибо познать врага значит победить его.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.