Группа германских социал - демократов встречала в Берлине только что освобожденного из тюрьмы Карла Либкнехта. Здесь были и Меринг, и Гаазе, и Барт, и ряд других вождей, из которых одни уже успели покрыть себя давно ржавчиной предательства, а другие, может быть, спаслись от этой участи только тем, что умерли.

В числе выступавших на этом параде имен был также юноша-рабочий, у которого машиной отрезало руку выше локтя. Живая жертва капиталистического варварства пришла сюда прямо с демонстрации, разогнанной полицейскими, и поместилась где-то в углу, на самом незаметном месте.

Его пламенная речь, проникнутая подлинным духом борьбы, так бы и прошла незамеченной, если бы не неожиданное происшествие: когда наступила очередь Либкнехта отвечать, Он повернулся спиной ко всем присутствующим и, отыскав глазами молодого рабочего, стал обращаться главным образом к нему.

Это была не только великолепная демонстрация революционного единства двух поколений, но и блестящий показатель стратегического чутья великого революционера-практика, который прежде и раньше всего искал общения с людьми живого дела. И в этой среде таким человеком дела, таким практиком оказался, конечно, не Гаазе и не Барт, а «мальчик», на бледном, худеньком лице которого еще сохранились отблески мелькания полицейских сабель.

Может быть, уже тогда дар классового предвидения подсказал Либкнехту, что революционная молодежь выдвинет из своих рядов новых бойцов ему на смену, которые поведут борьбу с той же неукротимой страстностью и сумеют так же беззаветно жертвовать своею жизнью, как и он.

Десять лет спустя тоже в январе погиб от пули наемного убийцы, подосланного президентом Мачадо, 26-летний Хулио Антонио Мелла, организатор компартии и комсомола Кубы и Мексики, «Карл Либкнехт Латинской Америки», как его не случайно прозвали там. Внук генерала Рамона Меллы, известного своей борьбой с Испанией за независимость Кубы и Сан-Доминго, Хулио Антонио Мелла сумел переключить полученную им в наследство энергию, смелость и организаторский талант в область революционной практики.

Первые шаги деятельности Меллы протекали еще в университете. Уже здесь он ведет горячую революционную пропаганду и, к огромному возмущению всей профессуры, неожиданно основывает рабочий университет. За организацию массовой политической стачки Мелла исключают из «обители наук». Тогда он во главе отряда в 400 студентов берет университет приступом, сменяет всю профессуру и сажает на ее место преподавателей из рабочего вуза. «Буря в стакане академической воды!» - скажете вы. Однако вода эта налита в стакан, поднятый за здоровье революции, и сам «Карл Либкнехт Латинской Америки» пьет из этого стакана!

Но подлинная независимость может быть достигнута не организацией студенческих волнений и не захватом профессорских трибун. Мелла организует профсоюз швейников на Кубе, затем революционное объединение профсоюзов, входящих в Профинтерн, и, наконец, компартию. Мелла - первый секретарь ЦК компартии Кубы. Его популярность в массах неслыханно растет. Правительство начинает бешено его преследовать. Неожиданно его судьбой заинтересовываются финансовые магнаты Уолл-стритта, организовавшие к тому времени простым нажимом кнопки в своих кабинетах кукольный переворот на Кубе. Один из нью-йоркских банкиров на банкете открыто заявляет вновь назначенному президенту Мачадо:

- Если бы я был президентом, Мелла не гулял бы на свободе и 48 часов.

Такая фраза, произнесенная в интимной беседе, равносильна приказу. Начинается охота» на вождя. Именно в этот момент почему-то взрывается бомба у здания городского театра в Гаване. Единственной жертвой этого «взрыва», от которого за версту пахнет провокацией, становится Антонио Мелла. Его арестовывают и, согласно испытанной тактики Носке-Шейдемана, пытаются пристрелить «при попытке к бегству». В 4 часа утра ему предлагают перейти из одной тюрьмы в другую. Мелла наотрез отказывается и объявляет голодовку. 22 дня длится эта героическая схватка с врагом. 22 дня испытывает Антонио Мелла терпение своих палачей. Наконец, вспыхивают бурные демонстрации по всей Кубе, и Меллу освобождают из тюрьмы, с тем, чтобы возобновить преследования с новой силой.

В течение трех лет Мелла ведет борьбу с подосланными убийцами. Из Гондураса он бежит в Гватемалу, из Гватемалы - в Уругвай, из Уругвая - в Мексику, всюду разбрасывая щедрой рукой семена коммунистической агитации, всюду пуская корни революционной пропаганды. В Мексике он избирается членом Центрального комитета компартии, и здесь его настигает пуля убийцы, специально подосланного президентом Мачадо.

Убийство Меллы превращается в грандиозный политический скандал. Правительство вынуждено назначить следствие. Обнаруживаются столь ужасающие подробности подготовки к преступлению, что начальник полиции уходит в отставку.

Сейчас память Антонио Меллы жива не только среди рабочей молодежи Латинской Америки. Его неукротимой энергией проникнута вся борьба. Орган мексиканской компартии и профсоюзов так и называется «Мелла». На революционных знаменах имя Меллы стоит рядом с именем Либкнехта, как почти рядом стоят даты их героической смерти.

«Волны событий вздымаются до небес, но мы привыкли с вершины падать в бездну. Наш корабль твердо держит свой путь прямо к цели. И будем ли мы живы в момент ее достижения - все равно, программа наша будет жива». Под этими словами Либкнехта при свете факелов революционной борьбы видна также подпись и Хулио Антонио Меллы.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.